5323fafd9daa43cea51194aed4d0639c

Мокрая земля, отсыревший камень – как хорошо он помнил этот запах… почти так же, как тот, которым пахло от Лили на каникулах – гардения, апельсины и маггловский кондиционер для белья… И Дамблдор – он благоухал корицей и тростниковым сахаром, а сквозь них проступали густые и дымные нотки чайных листьев. За эти годы Северус так же привык к виду директорских мантий с их ослепительными блестками, как когда-то – к вельветовым брюкам-клеш Лили и ее зеленому свитеру с торчавшей из рукава ниткой, которую она любила затягивать на пальце, пока его кончик не белел от нехватки крови.

Северус отогнал непрошеные воспоминания на задворки сознания. Хоть шансы, что на него нападут в столь поздний час, и были невысоки, расслабляться все же не стоило.

Так глубоко под землей темнота казалась бездонной, как океанские воды. В ней не было слышно ни звука, но это ничего не значило, и он погрузился в себя – под поверхностный слой окклюменции, пробуждая дремлющие инстинкты и заставляя все чувства обостриться до предела.

Но до самого входа в слизеринскую гостиную его так никто и не потревожил. Он пробормотал: “Мания”, - и слегка удивился, когда камень перед ним послушно расступился; коротенькое заклинание – и Северус удостоверился, что какой-то жалкий идиот наложил на порог заклятье-подножку. Взмах палочкой – и оно исчезло, другой взмах – и в комнату полетело заклинание, определяющее, есть ли там кто-нибудь.

Только кошка, да в углу скребется пара мышей. Северус вошел внутрь.

Это было… необычное ощущение. Не из-за заклинания – из-за гостиной. Он попал туда впервые за… нет, так сразу и не вспомнишь. Время от времени ему, конечно, приходилось там появляться – когда его гнусные студенты совсем не могли без него обойтись – но это случалось крайне редко.

Он наложил на дверь заклятье. Теперь тот, кто первым через нее выйдет, будет сбит с ног, а лицо его покроется гнойными фурункулами. Какая мерзость. И какое ребячество. В том числе мерзость и потому, что полное ребячество. Но от него будут ждать чего-то в этом духе… нет, на самом деле от него будут ждать чего-то похлеще, но он не собирался прибегать к Темным искусствам, чтобы разобраться с кучкой недоразвитых молокососов, даже если и не мог просто сидеть сложа руки.

Северус очень надеялся, что жертвой его заклятья станет очередной ретивый юнец из числа его недоброжелателей, а не какая-нибудь незадачливая первокурсница. К сожалению, заклинание нельзя было настроить так, чтобы оно срабатывало только на лиц определенного пола.

Под сводами слизеринской гостиной было пусто и темно – только в камине под пеплом еще теплились угли; впереди смутными тенями бугрилась мебель – Северус ее обогнул и послал в спальни мальчиков веер распознающих заклинаний, а потом еще на всякий случай и второй – к девочкам. Судя по полученным откликам, студенты по большей части спали; бодрствовала только одна группа примерно из четырех человек, и они двигались по мальчишеской половине к комнате шестикурсников.

Северус проследовал в ту же сторону – незаметно и бесшумно. Он шел по коридору вдоль колоннады; от дверей тянуло сквозняком – только так их и можно было отличить в этой непроглядной тьме. За исключением той четверки, все в подземельях смотрели десятый сон; Северус остановился там, где от главного коридора отходил боковой, ведущий в дортуар шестикурсников, и услышал за углом шепот:

- …давайте, пока он не проснулся. Спорим – он не ждет нас так поздно…

- Да – а если он все же не спит?

- Это в такой-то час? Да дрыхнет он, Барти, вот увидишь!

Барти Крауч-младший… значит, это либо четвертый курс, либо пятый – какой именно, он не помнил; а вот Регулуса Блэка с ними определенно не было… Северус не хотел чувствовать облегчение – это было бы просто смешно. Регулус, должно быть, не захотел ни с кем объединяться; Блэки всегда держали марку высоко.

Дверь со скрипом отворилась; до него донесся шорох шагов – каратели крались в спальню, а затем…

БАБАХ. Похоже, кто-то наложил на порог охранные чары – под треск и истошный вой двоих мальчишек отшвырнуло в коридор; оставшиеся двое ринулись вперед и скрылись в комнате.

Кто-то завизжал. Крики. Ругань. Приглушенные взрывы. На стенах – отблески ярких вспышек. Одно из двух: либо там повсюду были расставлены ловушки, либо соседи Северуса отличались завидной реакцией.

Он зашагал по коридору – само спокойствие; путь ему освещали загоревшиеся в комнате лампы. Остановился над лежавшими на полу мальчишками – те стонали, даже не пытаясь подняться; когда же заметили, кто к ним подошел, их едва не парализовало от страха. Глядя в эти перепуганные лица, Северус чуть было не брякнул: “Двадцать пять баллов со Слизерина!” - но вовремя успел сдержаться. Ага, а вот и Барти Крауч-младший – его пшеничного цвета волосы и круглая бледная мордашка.

- Сосите, дрочилы, - сказал Северус и запустил в обоих невербальным заклятьем, от которого гениталии превращались в репу. Боли оно не причиняло, но было неприятным; мальчишки завопили от неожиданности, и Северус переступил через них и вошел в разгромленный дортуар.