40 часов в Аду (СИ)

Мне никогда не нравились больницы, невзирая на то, что эти полезнейшие учреждения десятки раз исцеляли и спасали от переломов и травм различной степени тяжести. До обстоятельств вытаскивания меня с того света, слава божеству, ни разу не доходило. Ценить врачебный труд стоило, но не находил сил, поскольку слишком часто вживался в роль больного, вдыхал незабываемый резкий, врезающийся в нос с первой минуты пребывания в таких местах, аромат лекарств. Невыносимый, я бы сказал. И это не самое страшное: меня вынуждали ютиться в одной единственной позе, запирали, лишая каждодневных развлечений и занятий. Я был попросту жалок. Как ребёнок, преступивший запрет родителей не ходить на строительную площадку и раскроивший … коленку (слишком часто думаю о себе), и, естественно, наказанный домашним арестом на неопределённое время, пока не добьётся хорошим поведением расположения матери с отцом. Так и здесь: будешь выполнять считаться со сводом правил, и по окончании «лечения» мама и папа, представленные в больнице медперсоналом, выпишут тебя.

Очень бодрит наличие кондиционера, а это значит, я проживу ещё немного, улыбаясь прохладному воздуху. После путешествия в Папуа-Новую Гвинею я понял: жара не для меня. Такая знойная жара. Здесь круглый год температура на улице держится девяносто градусов по фаренгейту{?}[Что равняется 32,2°C.]! Особенно вдоль побережья. Или, может, в Техасе я постоянно имел дело с кондиционерами? Как бы то ни было, опыт проведения отпуска на пальмовых курортах навсегда останется в воспоминаниях как самый наихудший вид досуга. Мне смешно? Я что, уже радуюсь побегу из грёбаного апокалипсиса?

Внутри, среди учёных именуемой «грязным сектором» лаборатории, довольно пусто: лишь трубы, материал похожий на фольгу, и множество ламп, рассованных по стенам и потолку. Выпуклая блеклая ревунья не реагирует бешеным вращением с мерцанием, когда я прохожу мимо, похоже, меня не отправят в карантин. Он представляется мне местом гораздо более худшим палат интенсивной терапии — полный прокажённых, кашляющих, умирающих людей в гнойных волдырях. Совсем нет желания проверять правдивость своих домыслов. Бедно обставленное шкафчиками белоснежное помещение идёт следом. Склянки, микроскопы, колбы различной формы, фантастические и затейливые приборы и мониторы. Идеальная чистота и непередаваемый запах… дыма, но сладкого, плюс ещё несколько растворов, пахнущих фруктовым лимонадом вперемешку с чем-то затхлым и тяжёлым. В последнее время я часто имею дело с «лабораторными крысами» и их «норками».

— Будьте любезны дать мне свою руку, — голос врача дрожит. Такое впечатление, что боится меня. В голове проносится мысль, не шугнуть ли его, поглядеть как он вздрогнет от страха? Ауч. «Старик», кажется, увлекается с тремором и берёт немного больше крови, чем нужно. Её вид вызывает головокружение. — И… извините. Вы, вероятно, встречались с доктором Уэстом. В… своих изысканиях мы часто пересекаемся и помогаем друг другу, так что я… слышал от него об этой видоизменившейся болезни. Вчерашним днём он связался со мной по телефону. Прискорбно, такой способный человек погиб, если верить вашим словам. Честно признаться, его доклад испугал меня до дрожи. В связи с чем прошу прощения за своё ненадлежащее поведение. Я пытаюсь убедить себя, что вы действительно не опасны. Для меня, — он сглатывает. Мне всё-таки стоит попробовать напугать его? Нет. Я слишком устал и мучаюсь от жажды. — Благодарю вас. Очень надеюсь, что ваш вклад поможет создать вакцину. Или… хотя бы понять, какие антитела препятствуют заражению. А сейчас, если вы не возражаете, я бы хотел взять образец с вашего… эхм, одеяния на анализ. — Он берёт какой-то мелкий скребок и ссыпает на чашку петри заражённую и здоровую кровь множества убитых. По всей видимости, излюбленная смесь для всех учёных.

— Только этот образец? Вы разве не собираетесь раздеть нас догола и…

— Вы правы, это обязательно, правда, к величайшему огорчению, скорая весть о вашем прибытии не дала нам основательно подготовиться и в данный момент мы не имеем возможности предоставить вам хоть какую-то одежду. Всё ушло на военные нужды, на Баной. — Он переводит взгляд в сторону предполагаемого положения острова, наверное, и выдыхает. — Мы обязательно придумаем что-нибудь в ближайшее время, а пока вам, невзирая на крайнюю утомлённость, следует выполнить бюрократические требования придирчивой местной полиции. — Он скорее всего улыбается — видно по выцветшим глазам, но напяленная маска скрывает его масляное радушие. — Пройдите обратно в комнату обеззараживания и возьмите вот это. — Учёный протягивает прозрачную маску, похожую на аквалангистскую. — После процесса обеззараживания, дверь откроется автоматически. Тогда и позовёте следующего, — неуверенно мямлит вирусолог. Или иммунолог. Я не запомнил кто из них кто.