40 часов в Аду (СИ)

Вевака, мать твою! Я, кажется, знаю, где мы. В одном из немногих городков c аэропортом. Междугородним маленьким аэропортом, построенным японцами во время второй мировой. Удивительно, что он до сих пор действует. Городок стал связующим звеном между Сан-Антонио (моей родиной), столицей Новой Гвинеи (как там её?!) и Баноем. Именно отсюда лайнер доставил нас, некогда туристов, до «Самого райского среди всех райских островов мира», как гласило большинство заголовков. Он очень быстро приобрёл популярность благодаря богачу-выскочке из Эмиратов, которому не приглянулся ни один из тропических островов для его величественного во всех смыслах отдыха, и он решил собственноручно, точнее руками своих тысяч рабочих, создать великолепный курорт. Меня, как и многих других, просто поразило, как за несколько лет дикий участок песка с пальмами преобразился в роскошный кусочек Эдема с пятизвёздочным громадным по своей конструкции отелем с шикарным дизайном. После цепочки неудач по жизни предложение, поступившее от моего агента, о поездке на Баной пробудило во мне непредвиденные интерес и желание. Было приятно, что такого придурка как я до сих пор помнят. Как-никак я часто прожигал дни удовлетворяя низменные потребности, непоправимо вредил организму бесконтрольным употреблением кокаина с алкоголем; был также повинен в смерти молодой, преданной мне фанаткой в автокатастрофе, отсидев по этой причине пять лет в тюрьме. Мало кто мог ценить такого человека (имею ли я право называться им после стольких грешков?) среди своих знакомых. Однако организаторы всё ещё видели во мне спортивный потенциал, жажду побеждать, умелого игрока в футбол, способного выбрать правильную тактику ведения матча. А я делал всё ради денег, славы, внимания, завлечения девушек. В каком-то смысле использовал всех, чтобы заливать и забивать дыру глупости, максимализма и испорченности в своём любимом характере. Я всегда был идиотом.

— Сэм, полегче, — обращаюсь к вспыльчивому другу. Его вполне так можно назвать даже после столь непродолжительного знакомства. Я спасал ему жизнь множество раз, и он платил тем же. То бесконечное кровавое месиво, пережитое вместе, ещё долго будет тревожить нас в сновидениях. Вообще сильно сомневаюсь в том, что сотни застреленных, зарезанных и забитых не только жертв вируса, но и обычных людей, мародёров, какие в панике не успели сделать совестливый выбор, когда-нибудь забудутся. — Уважаемые офицеры, сейчас мы медленно положим своё оружие, только попрошу вас быть спокойнее. Сохраним же человечность. Давайте перестанем тыкать друг в друга пушками. Мы в самом деле не представляем для вас опасности. Доктор Уэст из лаборатории «ГеоФарм»{?}[Корпорация в серии игр «Dead Island», занимающаяся коммерческими научными исследованиями. Владеет сетью лабораторий, в частности, той, которая была расположена в джунглях острова Баной.] проверил нашу кровь. Вы ведь слышали о нем? Он успел что-нибудь вам передать?

Парни-полицейские зашептались на местном наречии. Ток-Писин{?}[Креольский язык, распространён в Папуа-Новой Гвинее, один из официальных, наряду с английским языком и хири-моту (англ. Tok-Pisin).], насколько мне стало известно. Американский английский и эта папуасская разновидность, скажу я вам, вполне себе отличаются, и понимание последней в некоторых случаях становилось для меня непостижимой задачей. Эх, хотелось бы знать намерения офицеров. Стоять с поднятыми руками рядом с транспортом, чудом унёсшим из лап и когтей смерти под названием Баной, и теперь под дулами дрожащих винтовок ожидать вердикта в ходе тарабарщеского общения местных органов, выглядит совсем уж незаманчиво. Когда один из них достаёт рацию, чтобы доложить начальству о нарисовавшейся внештатной ситуации количеством в шесть человек, я опасаюсь самого худшего: что вообще задумали власти против нас, эдакой внезапной «угрозы»? В душе проклинаю свой португальский за его бесполезность в данной ситуации. Хотя что-то знакомое всё же слышу. Едва заметно делаю шаг в их направлении.

— Эй ти, встань на место! — грозно командует один из них. — Медленно кладите оружие рядом с собой, — более спокойным тоном говорит сотрудник полиции Вевака, на лице которого обосновалась жёсткая чёрная щетина.

Переглянувшись друг с другом, мы почти одновременно складываем огнестрельное и холодное оружие перед с собой, скрепя сердце, сомневаясь в их дружелюбных намерениях, и совсем не прельщаемся оказаться беззащитными.