40 часов в Аду (СИ)

Но больше она всё же боялась. Паники, которая охватит её после того, как он даст отпор. Всплывший из глубины сознания жертвенный инстинкт упрашивал её отступить, поддаться сильному полу, который в случае чего мог ответить с присущей им яростью и обратить ситуацию в свою пользу. Она всю жизнь стремилась бороться против несправедливости, прекратить тиранию и бессознательное использование ради прихоти, но сущность всегда подводила её, заставляла свернуться в клубок, закрыть лицо, перенося тяжести и лишения.

Холодные и сухие руки Харона нежно взялись за запястье Йеремы и окольцевали его железом, спустя секунду — наручник обхватил и другую кисть, издав характерный щелчок. Прислонившись к её левому уху, мужчина прошептал почти сочувственно:

— Прости, но так мне будет удобнее.

Йерема, стараясь не подавать виду, закрыла глаза и заплакала, опустив голову; к большому сожалению, не было возможности смахнуть слёзы из-за натирающих запястья наручников.

Заражение человеческого организма, не сдерживаемого более иммунитетом, произошло в мгновение ока. Трансформация в мешок из мяса и костей, озабоченный лишь одним чистым инстинктом, — утолять голод, нападая на других — вынудила доктора Хамэ, ставшего первым обращённым в Веваке, подчиниться и действовать. Привлечённые на недавний выстрел люди идеально сгодились для его жертв.

— Вам удалось узнать об иммунном ответе доноров на инфекцию? Вы проводили опыты? — громко спросил убийца, глядя на лаборанта как на подчинённого. Сикорек болезненно простонал, прижимая запятнанное багрянцем полотенце к своей ране, прежде чем неохотно ответить:

— Немного. Гипотеза сыра и мало обоснована фактами, но учёные — да простят их боги — предположили, что этот загадочный штамм вируса с Баноя цепляется за мембраны эритроцитов, агглютиногены или резус-фактор, — он прогнусавил и покашлял, прочищая горло, — как известно, отсутствующие в первой отрицательной группе. Однако более правдоподобна версия о том, что у доноров, судя по всему, повреждён или мутировал какой-то ген в ДНК, закодировавший белок-рецептор так, чтобы не образовывать связь c вирусом и тем самым даруя им «приятный бонус», сопротивление патологическим прионам. — Помычав, он продолжил, очевидно желая скорее отвлечься от болезненных ощущений: — Но медицина осведомлена об обратной стороне этого бонуса: подверженность другим инфекциям. По аналогии с серповидно-клеточной анемией, которая сама по себе серьёзное заболевание, но тем не менее обладает устойчивостью к малярии, — студентом-отличником гордо блеснул знаниями Сикорек. Харон в то же время внимательно изучал колбы и пробирки с надписями, не стесняясь вертеть их в руках: ответ его интересовал от слова никак, вполне вероятно, он просто проверял осведомлённость парнишки и в случае чего — убрал бы как свидетеля. — Возможно, эти прионы с большим трудом реплицируются в кровяных тельцах первой группы и поражают носителя постепенно, но проведённые учёными исследования подтвердили неутешительное свойство — такая прионная болезнь вряд ли излечима, но ещё и очень опасна для окружающих: у девушки… — Сикорек уставился на неё; — обнаружены патогены второй стадии ВИЧ и Куру, — он неожиданно закончил и ослабил нажим некогда стерильного полотенца, что принесла ему Йерема. — Если бы мы продвинулись дальше в этой проблеме, учитывая, что имеем образцы так называемых «иммунных», то учёные планировали провести испытания вакцины на мне. У меня первая положительная, — подытожил он.

Очередной блеск в гадких серо-голубых, мёртвых глазах, привлёк отчаявшуюся Йерему. Блеск идеи, которая точно ей не понравится.

— Любопытно. Следовательно, тут у нас «иммунный» и потрясающая возможность испытать на нём действие… как вы осмелились выразиться? «Загадочного штамма вируса с Баноя»? — Харон зло усмехнулся, спрятал оружие в кобуру и поднял перед собой два шприца, наполненных несколькими кубиками алой и желтоватой жидкости. Скривил засохшие губы. — Но сперва разберёмся с тобой, мёртвый обманщик. Допустим, я введу образец поближе к мозгу, тогда прионная хворь быстрее реанимирует его. Как тебя там, доктор Реза? — Перевёл он взгляд холодных глаз вниз. — Извини, инъекции делать не мастак.

Мужчина, с которого мысленно сдирала шкуру Йерема, присел рядом с убитым доктором и просунул иглу шприца по самую канюлю в шею, выдавив через поршень содержимое. Оправдания его поступкам не было, он слепо повиновался засевшему глубоко внутри и взявшему его под управление инстинкту изуверскому, чудовищному. Девушка была уверена, что он заслуживал новых эпитетов, потому как существующих, которые она знала, оказалось недостаточно для описания его сущности. В её племени про таких говорили: «одержим злыми духами», но она всё больше склонялась к тому, что он и есть воплощение всех духов зла, которые не стесняются света белого и разгуливают днём.