40 часов в Аду (СИ)

— Хорошо. Справедливо, — неожиданно мягко согласился он. — Мне следует считаться с тобой. Пойми, я меняю общество. И понимаю рамки разграничения на плохих и хороших. Точнее сказать, в моём представлении нет хороших. Моя задача — постепенно убить всех, кто причастен к этому техногенному миру, который изо дня в день душит всех людей налогами, телесными наказаниями, неоднозначно трактуемыми правилами, жёстким распорядком дня, собственностью, арендой, ограниченными акциями… Список можно продолжать до бесконечности, и это поражает меня. — Дождь утих, словно вслушиваясь в проникновенную речь. — Мне удивительно, насколько люди многих государств погрязли в мнимой свободе, откровенно ненужных безделушках из всемирной паутины, малополезной обществу работе и загрязнении окружающей среды. — Он невесело посмеялся, вдохнул поглубже. — Я хочу вернуть то время, когда Благожелательные Боги покровительствовали людям, большим почётом пользовались герои и мудрецы, семейные ценности выносились на первый план, а в бессовестных поступках никого нельзя было уличить. Время, где трудились для всеобщего процветания, где покой и уют не требовалось покупать за «грязные» деньги, добытые обманом или ещё чем похуже. Счастливое время… — мечтательно задумавшись, Кевин взял Йерему за предплечье и поплёлся вперёд, вдоль по дождливому берегу.

— Ты понимаешь, что твои мечтания несбыточны? Ты сильно преувеличиваешь.

— Да, понимаю, но это не мешает мне приближаться к созданному идеалу. Все мы живём с мечтой в сердце, — убийца стал вдруг нехарактерно приветливым и нежным. — Я не рассказывал тебе о том, как когда-то такая же девушка изменила мир? О появлении Пандоры. Не хочешь послушать? — С утихшей злобой Йерема едва уловимо качнула головой, позволив мужчине продолжить. — Давно, людской род ночью и днём, не переставая губил себя в печали и изнурительном труде. Зло распространялось, оно царило повсюду, поглощая мимолётное добро. Дети не чтили родителей, друг становился не верен другу, гости не сыскивали радушия, не было любви между братьями и сёстрами. Не соблюдали люди клятв, не ценили правды и добра, друг у друга разрушали города. Всюду властвовало насилие. — Девушка задумалась, не так уж различно положение дел тогда и сейчас, но не взялась судить когда было хуже. — Высоко ставили лишь гордость да силу. Богини Совесть и Правосудие покинули людей: взлетели они на высокий Олимп к бессмертным богам, а людям остались только тяжкие беды, и не было у них защиты от зла.

Всё нечестивей становились люди, по этому случаю решил великий тучегонитель Зевс наказать их род. Он послал на землю небывалой силы, всёпотопляемый ливень. Вода в морях и реках подымалась всё выше и выше, под стихией скрылись города и деревни со своими домами и храмами, не видно было уже и башен, метящих высоко в небо шпилями. — Кевин с наслаждением оглядел округу и задержался на зданиях делового района, подчеркнув соответствие погоды со сказанным. — Но уцелели люди после страшного бедствия, более того, Прометей{?}[Один из титанов в древнегреческой мифологии, защитник людей от произвола богов. Двоюродный брат Зевса (др.-греч. Προμηθεύς — радетель, предвидящий).] похитил для смертных божественный огонь, сжалился над ними и научил их искусствам и ремёслам, дал знания.

За подобное своеволие разгневанные боги послали на землю необычное зло. Они повелели славному богу-кузнецу Гефесту смешать землю и воду и сделать из этой смеси прекрасную девушку, которая обладала бы силой людей, нежным голосом и взглядом очей, подобным бессмертным богиням. Дочери и сыновья Зевса отдали ей прекрасные одежды и украшения, наградили неотразимой прелестью, хитрым умом и изворотливостью. Оживили её боги. Назвали Пандорой, так как от всех получила она дары. — Мужчина, любящий древнюю историю, мягко остановил попутчицу и сосредоточенно взглянул в её миндалевидные глаза с застывшими слезами. Она сощурилась. — И Громовержец, прежде наделив творение неуёмным любопытством, послал на провинившуюся землю прямо к несмышлёному брату Прометея, отличившемуся своей дерзостью. Она должна была принести людям гибель, выпустив на поверхность все беды и болезни, спрятанные в «ларце несчастий» или, как его называли раньше, πίθος… Как никто другая на свете ты подходишь этому описанию. И πίθος — сама ты, твоя природа окажет мне колоссальную помощь в искоренении всех червоточин и несовершенств мира. — Йерема смутилась настойчивым комплиментам. Но и не могла не оценить притягательный смысл истории. — Потому как сейчас псевдонаучными и техническими достижениями искореняются мораль, честь и вера. Многие миллионы людей, представляющие просвещённое общество, на самом деле душевно гниют, продолжая тешить себя праведными мыслями и не замечать фальши.