33 визы

Потом отец Жуна осмотрелся, подсчитал свои деньги и решил попытать счастья еще раз. Он рассудил так: людям нужно не только питаться, но и прикрывать свою наготу; значит, если вложить деньги в текстильную фабрику, это будет такое же верное дело, как и мельница. И в 1908 году разбогатевший на помоле муки отец Жуна вместе со своими приятелями построил там же, в Уси, свою первую текстильную фабрику. Это была совсем маленькая фабрика — каких-нибудь двадцать тысяч веретен. Но она давала доход — Жун И‑жэнь тактично умалчивал о том, почему так быстро богател его отец. Но я и без него хорошо знал, что рабочим в Китае капиталисты платили жалкие гроши; они их, говоря попросту, грабили.

Пришло время делить первые барыши. И тут произошел скандал: компаньоны Жуна требовали деньги наличными, а он уговаривал их вложить доход в новое строительство. Ведь если двадцать тысяч веретен дали за год столько денег, то сколько же дадут двести тысяч веретен! Но компаньоны были тупы, мысль еле теплилась в их черепах. «Хватит с нас и этого!» — говорили они. Жун рассорился с ними и уехал в Шанхай, где его брат к этому времени уже стал директором маленького банка. Братья объединили свои капиталы, привлекли других энергичных дельцов и основали текстильную компанию «Новый Шанхай». Вначале дела у них шли неважно, но потом, на счастье Жунов, вспыхнула мировая война. Импорт тканей в Китай уменьшился, конкуренция со стороны японских и английских купцов ослабла, можно было гнать производство и зарабатывать вовсю. Кое-что удавалось даже продавать за границей — семейство Жунов выходила на мировую арену!

Кончилась война — дела пошли хуже. Но смекалистый делец всегда найдет, на чем заработать. Когда некоторые фабриканты, не выдерживая конкуренции, стали разоряться, братья Жун не растерялись — они прикупали фабрики, продававшиеся с торгов, и расширяли свое дело. Умеючи можно было иногда использовать и политическую конъюнктуру. Когда в 1925 году разыгрались знаменитые «события 30 мая» и весь народ поднялся против чужеземного господства, очень кстати пришелся лозунг «Покупай только китайские товары». Это облегчило сбыт товаров компании «Новый Шанхай»...

И все же дышать становилось труднее. Из Америки докатилась волна знаменитого кризиса 1929 года, распространившаяся на весь мир, кроме одной страны, — удивительного Советского Союза, о котором семейство Жунов имело очень смутное представление.

Сбывать товары стало сложнее. К тому же Китай был охвачен гражданской войной. В самом Шанхае власть менялась несколько раз. Братья Жун вначале обрадовались, когда верх взяли гоминдановцы, — они казались им своими людьми. Но когда пригляделись к ним, выяснилось, что эти люди заботились только о собственном обогащении.

Братья Жун поняли, что помощи от гоминдана ждать нельзя, когда познакомились с власть имущим деятелем Сун Цзы-вэнем. Они обратились к нему с просьбой разрешить компании «Новый Шанхай» выпустить заем — им было невмоготу, не хватало капитала. Сун Цзы-вэнь насмешливо оглядел просителей: «Заем? Что ж, можно и заем выпустить. Только... уступите мне контрольный пакет акций, тогда и выпустим заем»... Братья Жун не чуяли, как и ноги унести из кабинета этого большого начальника. Они толкнулись за кредитом в один из банков. Им обещали помочь... Но Сун Цзы-вэнь уже не спускал глаз с компании «Новый Шанхай», и назавтра братьям Жун откровенно ответили из банка, что решение пересмотрено — власти запретили кредитовать братьев Жун. «Новый Шанхай» еле-еле ушел от банкротства.

Потом началась антияпонская война. Братьям Жун и их подраставшим детям пришлось совсем худо: надо было уходить на запад... Одна треть их фабрик была разрушена и сожжена. Фабрику, находившуюся в Ханькоу, успели разделить на три части и вывезти в Чунцин, Чэнду и Баоцзи. Деньги падали в цене. Царил хаос, иногда казалось, что все рушится и приходит конец света. Но живучих братьев Жун и на этот раз спасла их предусмотрительность: на складах у них сохранились большие запасы хлопка, а в военное время хлопок — это самая прочная валюта...

Так подошел 1945 год. Японцы откатились на восток. Япония потерпела, наконец, поражение. Ее основные вооруженные силы были разбиты советскими войсками в Маньчжурии, и оккупанты убрались восвояси. Братья Жун и их дети вернулись из Чунцина на старое пепелище — в Шанхай и Уси. Начали восстанавливать разрушенные фабрики.

...Глаза у моего собеседника вдруг оживляются. Он даже привстает с кресла. О, это был, вероятно, самый замечательный период в истории компании «Новый Шанхай»! Жун И‑жэнь вместе с отцом, дядей и братьями спешил воспользоваться необыкновенно благоприятной конъюнктурой. Как же, судите сами: японская конкуренция была временно парализована, английские товары в Азию еще не дошли. Можно было продавать и продавать, продавать все, что угодно, и по какой угодно цене — и в Китае, и во всей Юго-Восточной Азии.