26b5465a54f0fb67580165b5a7e11988

– Идти к такому судье? – С сомнением спросил Эмерхад. – Ведь он – один из тех, с кем, возможно, нам придется сразиться за право владеть новым миром.

– Наверное, в этом есть определенный смысл, – с таким же сомнением произнес Гасхааль.

– Но, по крайней мере, я слышал, что приговоры его всегда справедливы и беспристрастны.

– Что ж, – сказал Эмерхад. – В таком случае, наверное, и в самом деле стоит посетить его, но прежде нам надлежит изменить обличья.

– Предлагаю лучшую шутку, – сказал Гасхааль. – Мы станем соревноваться в том, кто

сотворит лучшее оружие. Как бы не рассудил нас Джордмонд-Законник, мы спросим о причинах

его решения и попросим указать на изъяны наших изделий. Его советами мы воспользуемся; но

если потом все-таки начнется между нами война, будет забавно увидеть, как Джордмонда поразит

то самое оружие, совершенствованию которого мы вынудили его поспособствовать.

На том они и разошлись, уговорившись встретиться через три дня.

Два дня бродил по мирам Эмерхад, и множество идей приходило ему на ум – но среди них

не находилось ни одной, осуществив которую, он твердо был бы уверен в том, что на этот раз

выиграет состязание. И вот, он взошел на высокий утес, и увидел бурю, крушащую деревья и

терзающую море, рассыпающую молнии, рвущую в клочья тучи и облака, затмевающую солнце и

звезды. Далее двинулся он, и вот, в другой стране, увидел новую виселицу, где в петлю просунули

голову осужденного; затем из-под ног человека выбили скамейку. Вскоре судороги повешенного

закончились, а толпа разошлась, но Эмерхад запомнил все, что видел, и двинулся дальше. В некой

горной стране он стал свидетелем обвала, под которым был погребен караван купцов, а в другой –

полыньи, образовавшейся при переходи семьи бедняков через покрытую льдом реку: когда они

были на середине, лед треснул и разошелся под ногами людей, и они утонули. Запомнив это, Эмерхад отправился в другой мир, где наблюдал лесной пожар и оставшееся после него пепелище.

А надо сказать, что он мог смотреть на окружающий мир не только плотскими глазами или

колдовским виденьем, но еще и особым зрением, присущим только ему одному. Прибегая к этому

зрению, он начинал видеть символы и буквы, из которых состоят все вещи; и тогда все, что

окружало его, становилось подобно перемешанным между собой отрывкам разнообразных текстов

– и оставалось только выяснить, откуда происходил тот или иной отрывок, и отыскать его

продолжение, и то, что ему предшествовало. Слова постоянно и неуклонно менялись, появлялись

новые знаки, но каждая вещь менялась с одной, только лишь ей присущей скоростью. Вот налетал

ветер и заставлял колыхаться траву – и Эмерхад едва успевал прочитать символы, возникающие из

переплетения зеленых и пожухлых стеблей, прежде чем их сменяли другие; тоже было с

древесной листвой, и с мельтешением насекомых, выписывающих в воздухе замысловатые буквы.

Облака менялись медленнее и от того читать их было проще, также травинки и камни на земле, сухие ветки и звериные следы составляли удивительнейшие сочетания. Еще легче было с

валунами, на поверхности которых вязью неведомых рун змеились тонкие трещины, образованные ветром и влагой. Все эти знаки были понятны Эмерхаду – от того-то именовался он

Господином Знаков и Повелителем Символов. Также рождение и смерть, постройка дома или его

разрушение, война и полевые работы, любовь и ненависть могли быть для Эмерхада, если он

желал этого, лишь различными письменами – отличавшимися друг от друга только видом букв и

своим содержанием. Теперь, желая приобрести необыкновенное оружие, он наблюдал за смертью

и разрушением, изучал их язык, и учился узнавать их символы и руны. Происхождение этого

языка ему было неизвестно, но, освоив его и составив представление о его структуре и виде, в

одном пустынном месте Эмерхад призвал силы, сущность и свойства которых описывали

обнаруженные им разрушительные символы. Так он создал магические врата и, шагнув за их край, очутился в месте, называемом Старым Колодцем. Стены его были сложены из тлеющих углей и

обломков, что давным-давно откололись от плоти миров и, падая в хаос, были подхвачены

ветрами времени. Не испугавшись, Эмерхад закрепил веревку и спустился по ней вниз, внимательно рассматривая стены и выгравированные на них символы распада и разрушения. Он

вытащил из стены десять камней и полез обратно. Веревка его затрещала и оборвалась, не

выдержав дополнительного веса, но он успел ухватиться за край колодца, и выбрался наружу.

Однако при этом он оборонил один из камней, который выскользнул у него из рук и полетел вниз

– а Эмерхад так и не услышал звука его падения. Впрочем, он вскоре позабыл о том. Закрыв за

собой магические врата, Господин Знаков с нетерпением приступил к исследованию девяти