26b5465a54f0fb67580165b5a7e11988

звездный купол продолжал свое медленное, незаметное вращение.

Сказала Селкет беззвучно:

– Недавно меня навещал Гасхааль. Он сказал, что ты был лишен сердца.

– Был, – согласился с Селкет Мъяонель.

– Зачем ты это сделал? – Спросила Селкет.

– Я полагал, что для того, чтобы найти себя, следует сначала себя потерять. Но когда

нашел, то понял, что никогда ничего не терял.

Некоторое время Селкет молчала, а затем произнесла:

– Ты прав. Посмотри на меня. Что ты видишь?

– Я вижу Селкет, – ответил Мъяонель.

– Смотри не на суть, а на форму, – сказала ему Селкет.

– Разве она важна?

– Сейчас – да.

– Я вижу существо, в котором соединяются черты женщины, кошки и скорпиона. Еще мне

кажется, что тебе было бы трудно сбросить эту оболочку и принять какой-нибудь иной вид.

Почему это так? Что тебя связало? Ведь прежде...

– Ты видишь существо, не пожелавшее изменяться, – сказала ему Селкет. – Существо, не

пожелавшее терять ничего из того, чем оно обладало изначально.

– Я помню, хотя и смутно, времена, когда у нашего народа еще не было плотских

оболочек, – сказал Мъяонель. – Я помню, что по своему желанию мы могли становиться

различными стихиями – водой, огнем, ветром, землей. Потом, когда возникла телесная жизнь, мы

стали столь же легко принимать облики животных, людей и растений. Впоследствии этот дар

многими был утрачен. Ты не захотела терять его? Желала быть всем сразу?

– Да, – сказала Селкет. – Я не хотела – но все равно обросла плотью. Желая получить все

сразу, я стала существом, в котором соединились черты женщины, кошки и скорпиона. Прочие

лучше приспособились к этому миру, чем я. Они научились отказываться – и ты, судя по твоему

рассказу, также вполне постиг это искусство. А ведь без этого искусства невозможно никакое

изменение.

– Может быть, – сказал Мъяонель. – Но есть существа, меняющиеся куда как быстрее, чем

я. У меня была возлюбленная, с которой я расстался, когда потерял сердце. Спустя некоторое

время ко мне пришла женщина, во всем похожая на нее и попросила об услуге – и я выполнил ее

просьбу, полагая, что имею дело со своей бывшей возлюбленной. Но впоследствии оказалось, что

это не она сама, а ее правнучка. Что же касается женщины, которую я знал, то она давным-давно –

по людским меркам – умерла. И все же я пребуду, когда умрет и эта женщина, и ее правнучка, и

когда сгинет народ, который, возможно, выйдет из ее лона. Ты же останешься, когда сгину и я, и

те, кто наследует мой титул.

– Возможно, – согласилась Селкет. – Но также возможно, что все будет иначе. Где

ясноглазый ангел Рафаг? Где Гасхааль, этот смешной вороненок? Где Эмерхад, юный мудрец, знавший все языки Сущего?

– Рафаг умер у меня на руках, – сказал Мъяонель. – А что случилось с двумя другими?

– То же, – сказала Селкет, – что случилось со многими другими и случится с еще более

многими – людьми, Лордами, богами.

Сказал Мъяонель:

– Пока что меня интересуют только эти двое.

– Если это так, – ответила ему Селкет, – то разузнай об их судьбе сам.

– Ты упрекаешь меня за то, что я уже давно не видел никого из них и не спешил узнать, что сделало с ними время?

Сказала Селкет:

– Да. Упрекаю. Однако в том, что случилось с этими двумя, есть и моя вина. Я не

предостерегла Гасхааля так, как следовало бы предостеречь и не помогла так, как могла бы.

Сказал Мъяонель:

– Тогда предостереги меня и окажи мне помощь, которую не оказала Гасхаалю.

Когда он сказал это, отвратила Селкет свой взгляд от звездного неба и впервые посмотрела

на родича.

– Хорошо, – промолвила она. – Я помогу тебе. Когда за твоей душой и Силой явится один

из Стражей – позови меня.

С тем Мъяонель покинул ее и спустился вниз. Создав волшебное зеркало, пожелал он

отыскать Гасхааля или Эмерхада, однако не нашел ни того, ни другого. Тогда он соткал

волшебную дорогу и отправился на Вороний Остров, где, как ему было известно, с некоторых пор

обитал Гасхааль.

Великое запустение обнаружил он на том Острове. Большая роща, прежде окружавшая

замок Вороньего Лорда, сильно поредела, а что до самого замка, то на его месте громоздились в

беспорядке каменные плиты, многие из которых были расплавлены или расколоты. Несколько

ворон перелетали с места на места в том лесу, лишенном какой бы то ни было иной живности.

– Привет, – сказал Мъяонель одной из ворон.

Сказала ворона Мъяонелю:

– Кто ты такой и что тебе здесь нужно?

Сказал Мъяонель:

– Мое имя – Мъяонель. Я пришел в гости к вашему хозяину.

Сказала ворона:

– Его нет на острове.

Спросил Мъяонель:

– Что с ним случилось? Где он сейчас?

– Ушел, – отвечала ворона.

– Он не сказал, куда? – Спросил Мъяонель.

– Не сказал.

– Когда он вернется?

Передернула ворона крыльями и бросила:

– Не знаю.

– Понятно, – сказал Мъяонель. И, помолчав, спросил:

– Кто его убил?

Встопорщила ворона перья и прокаркала разгневанно:

– Его нельзя убить, недоумок! Хозяин наш – вечен!

– Извини. Не хотел задеть твои чувства, – пожал плечами Мъяонель и пошел обратно к