1632-vtrehub

Она обернулась и глянула мельком на Джеффа. Он следил за ней, она догадывалась. Буквально на секунду их взгляды встретились и тут же разошлись в стороны. Чтоб скрыть неловкость, он дёрнул ремень, на котором висела его аркебуза, вверх.

Такой застенчивый! Он, должно быть, простой солдат, я уверена. Но даже он принимает всё это как само собой разумеющееся. Так что он наверняка тоже из богатых.

Она опять отвернулась, расправила плечи и зашагала вперед вместе с той странной герцогиней. Так шла она навстречу неясному будущему, предвидеть которое не могла, но в ней уже окрепла решимость провести семью через все бури штормы в целости. Ну, насколько это будет возможно. А уж цена может быть любой.

Герцогиня повела их в обход здания. Там, сзади, к нему вплотную примыкало другое длинное монументальное сооружение с крышей и стенами, сделанными из какого-то незнакомого материала. Сверкающего как металл. Но было в этом материале что-то, что заставляло его выглядеть мягким. Материал  был светло-зелёным, Гретхен почудилось что он даже прозрачный. Ей он напомнил витражи в соборах.

При всей необычности материалов и вида, Гретхен сразу сообразила, что здание возведено совсем недавно. Тоненькие металлические трубки, торчавшие из здания и уходившие куда-то вдаль, ещё сверкали, не успев ещё состариться от времени и погоды.

Герцогиня провела их к маленькой двери в том сооружении. Она открыла дверь и взмахом руки предложила Гретхен последовать за ней. Той показалось, что герцогиня внимательно следила, как остальные члены семейства гуськом протопали через дверь. Троих она остановила жестом и велела отойти в сторону. Не понимая, но подчиняясь трое мальчишек отодвинулись. Они были самыми старшими мальчиками из всех, уже совсем подростками, и тащили на себе нехитрые пожитки семьи.

Когда всё семейство оказалось внутри, герцогиня жестом указала на троих мальчишек и что-то сказала Джеффу и его друзьям. Они как раз остались снаружи. Джефф кивнул и дал  всем троим знак следовать за ним. Он указывал куда-то на другую сторону строения. Там, наверное, тоже что-то было.

Осознав, что происходит, женщины тут же принялись вопить. Всё, кроме Гретхен. Нет, они не протестовали, не возмущались – женщины в их положение не вправе чем-то возмущаться, - просто выражали нахлынувший на них страх и страдание.

Гретхен чуть было сама не присоединилась к тому воющему и стенающему бедламу. Почти. Но что-то в выражении лица герцогини удержало её. Рот её был широко открыт, на лице не отражалось ничего кроме непонимания и шока. Гретхен в моментально поняла в чём дело.

Да она же понятия не имеет, чего мы тут боимся. Да ни малейшего! Она просто … да не понимает она. Да что ж это за мир такой, в котором можно оставаться настолько наивным.

Но всё было именно так, у неё и сомнений не осталось. На ум пришли увеличенные очками зелёные глаза парня. О, она запомнила те глаза. Она однажды даже заметила в них огонь бешенства. Тогда, когда он один двинулся навстречу той своре мерзавцев. Пусть и с тем жутким мощным оружием, но всё равно – один. Пока друзья без колебаний не встали рядом с ним.

Гретхен посмотрела сквозь открытую дверь. Тот молодой всё ещё там. Смотрел на неё с таким же широко раскрытым ртом, что и у герцогини. Вслушивался в стоны и вопли женщин и детей. Гретхен прошлась глазами по его губам. Губы – как  у ребёнка, до сих пор пухлые и мягкие.

На Гретхен внезапно снизошло. Она поняла! Задержанное было дыхание вырвалось наружу.

Мир убийств остался позади, она теперь вошла в мир совершенно иной. Здесь были те, кто умел убивать, жестоко и безжалостно, - ну да, куда ж деваться, Г-сподь по прежнему «еси на небеси», - но убийц не было.

Прежде чем обернуться и заняться семьёй светло-карие глаза Гретхен подали сигнал зелёным. Он, само собой, не поймёт. Пока рано. А может, и вовсе никогда. Но ей захотелось ему дать это обещание.

Гретхен уже приняла решение стать его наложницей. Теперь же она решила, что станет его женщиной. Мужчина столь молодой, вчера ещё – мальчишка, заполучит то, что не доставалось до сих пор ни одному мужику. Уж точно не Людвигу.

Она повернулась к своим и скомандовала: «Тихо!»

Рявкнула так, что стены затряслись. В ту же секунду все дети в помещении замолкли. Зажали рты ручонками. Да и женщины тоже, кроме той крестьянской дурёхи. Одним ударом Гретхен заставила её распластаться на полу. «Тихо будь!» Новенькая, очутившись на полу, уставилась на Гретхен. Большая отметина от руки Гретхен горела красным на её щеке. Но заткнуться она всё же заткнулась.

Гретхен повернулась лицом к герцогине. Та стояла как громом поражённая. Но Гретхен почуяла, что на этотраз шок вызван её собственными действиями.