1 2

огромная, неприкрепленная ни к чему и страшная. Она касалась Мартеля этим

противными черными волосками, которые казались и не волосками вовсе, а

черными тонкими змейками с высунутыми жалами. Змейки были такими

безжизненными – словно сил у них осталось на один укус. С их полураскрытых

пастей струились мутные ручейки яда, которые обволакивали нашего купца с

ног до головы, и он начинал в этих потоках растворяться. Перед полным

исчезновением он открыл глаза и попытался закричать, но не смог,

захлебнувшись в ядовитой вязкой жиже, и исчез. А потом тоннель пропал, и

вокруг повозки закипела мутная вода – похожая на тот яд, в котором

растворился купец, и она начала перехлестывать через стенки, попадая на вас с

Киром. Я парила над повозкой, пытаясь схватить вас и поднять над водой, но не

могла двинуть и пальцем, руки повисли бессильно. Потом раздался мерзкий,

ехидный такой, хихикающий смех и послышалось:

- А я ведь тебе предлагал – все бы остались живы, и никуда идти не надо, и Кир

был бы в безопасности и счастлив, а ты бы слушала, как он разговаривает…

А потом вы упали в эту бурлящую воду, и пропали, протягивая ко мне руки. Я

закричала и проснулась.

- Мне бабушка советовала в детстве, когда кошмары снились, что нужно

умыться семь раз колодезной водой, перевернуться на другой бок и попытаться

уснуть снова. Если в первом сне пугали, то во втором, обычно, утешали, и

можно было увидеть, как спасали тех, кто погибал ранее. Только мне кажется,

что ты теперь не уснешь. И, судя по грохоту воды впереди, спать не придется

никому. Ты знаешь, что у твоего мальчика абсолютный слух, и он слышит

гораздо дальше и лучше, чем мы?

- Ну да. Он еще и видит прекрасно. Мы в дороге много раз спасались от всяких

напастей только благодаря его слуху и зрению. Я вижу отменно, а он мне сто

очков фору даст. Надо собрать то, что мы тут разложили, да?

- Не мешало бы, кажется мне, что покидать наше дорожное жилище придется в

спешке.

Шум падающей воды усиливался, подтверждая слова весовщика. И вот что

странно – после того бугра, на котором остановилась повозка, больше

остановок не случилось. Пути вели под уклон, который становился все круче и

круче.

- Если придется прыгать, держи Кира, я попробую вытащить Мартеля, сейчас

обвяжемся веревками, чтобы не утащило по сторонам – падать будет высоко, а

держаться надо вместе.

Кир был напуган так, что безропотно позволил обмотать себя. С Мартелем

пришлось повозиться – тело его потяжелело и обмякло, словно в нем не было

ни одной кости. Вдвоем с Лентиной едва управились. Впереди туман давно

рассеялся, только в суете они этого не заметили – поток воды, вытекающий из

боковых ходов тоннеля и нерукотворных пещер, гудел, разбрызгивая

мельчайшими капельками влагу. Кир, увидев эту грозную картину, испуганно

вскрикнул и забился к матери на колени, обхватив крепко руками, спрятал лицо

на ее груди. Люк уселся поближе к Риччи, и попытался обнять его так, как

получилось.

- Если вдруг обидел чем, прости, может, последний раз и видимся. Старайтесь

отплыть от повозки подальше, чтобы она вас не пришибла.

- И ты прости нас, если нарушили твое спокойствие.

Повозка подошла к самому краю тоннеля, пути вперед больше не было, обрыв и

одна только дорога – вниз, окутанная водяной пылью. И они рухнули вниз, все

вместе. Люк еще пытался что-то кричать им, но за грохотом водопада не

докричаться. Повозка ударилась о торчащий каменный выступ и разлетелась на

доски, колеса отлетели и, глухо звякнув, исчезли в глубине. Сумки тянули вниз.

Падение, казалось, будет вечным.

Лентина, летя вниз, крепко прижав сына к себе, подтянула ноги и

перехватила сумки поудобнее. И тут же со всего размаху плюхнулась в ледяную

воду, погрузившись с головой. Дыхание перехватило, а в голове билась мысль,

что мальчика надо бы поскорее из воды, а то простынет, он же легко

простужается. Вынырнула чудом, откуда только силы взялись, открыла глаза,

проморгалась – берег вот он, только взобраться туда тяжело будет – камни

скользкие, на берегу только трава, ухватиться не за что. Перебралась чуть

дальше, спотыкаясь на камнях, Кир тоже открыл глаза и, вцепившись, крепко

держался за шею, стуча зубами от холода. Чуть дальше камни были не такими

крутыми, и можно попытаться. Поток вынес их в узкое длинное ущелье,

поросшее кустарником. Вытолкнула Кира, выкинула сумки, заползла сама.

После падения и плавания в ледяной воде, ноги тряслись и подгибались, руки

не слушались, в голове мутилось. Забегала по берегу, собирая все, что может

гореть, заставила Кира бегать вокруг нее – едва растормошила, мальчик

засыпал. Вскоре набралась приличная кучка всякого хлама. Кочевая жизнь

научила Лентину всегда держать спички там, где их едва сможет намочить – за