Звезда по имени Алголь

Пока солнце садилось где-то за дальним лесом, а озеро сделалось зеркально-неподвижным, приятели с жадностью уплетали горячую, дымящуюся картошку с луком и поджаренным на палочках салом. Потом пили чай, сделанный в том же котелке. И мечтали вслух о своей дальнейшей сказочной жизни на Ночном.

— Законопатим и просмолим как следует судно, — планировал Ромка, — а после хорошо бы сделать пляж. Вон на том голом мысочке. На нём солнце сегодня почти не переводилось.

— Там же грязюка! — скривился Коврига.

— Ну и что! Там грязюка, а здесь на горке полно песка. Будем в лодке возить песок на мыс и там рассыпать. С пляжем ведь намного красивее.

На самом же деле не столько стремление к красоте подталкивало Ромку: он тайно надеялся, что когда-нибудь здесь появится и Макапкина сестра Лиля, и тогда ей будет где загорать.

— А ещё здорово бы флаг повесить над фортом, — мечтательно разулыбался Макапка. — На длинном шесте. Чтобы как в кино можно было поднимать и опускать.

— Это просто сделать, — заявил Боча. — Макапка будет с флагом на шест залезать, как макака на пальму, и вешать, а вечером снимать.

— Нет, это ты станешь шест сгибать и вешать, — нашёлся Вадик. — Ты же у нас силач.

— А ещё родник бы расчистить, по которому лодку тащили через кусты, — вспомнил Коврига. — Будет чистая питьевая вода.

— Вода и в озере кайфовая, — возразил Боча.

— Но лучше, чтобы родник был. На всякий случай. Вдруг воду в озере кто-нибудь отравит.

— Ну ты и скажешь! Кому это надо?

— Мало ли… Мумбу убили — и озеро отравят.

В дальнем заливе запела лягушка. К ней присоединилась ещё одна. По гладкой поверхности воды тут и там пошли беззвучные круги. Это рыбёшка хватала липнувшую к воде мошкару.

— Вот бы заночевать здесь, — вздохнул Боча, которому явно не хотелось топать домой.

— Заночуем ещё и не раз, — заверил Ромка.

— А отпустят? — приподнял чёрные брови Макапка.

— На чердак ночевать отпускали — и сюда отпустят. Уговорим.

7. НОЧЕВКА

Дня три ушло на уговаривание родителей. Особенно тяжело пришлось Макапке, родители которого опасались простуд и маньяков. Кое-как уломали.

В путь отправились с утра пораньше. Рюкзаки получились тяжёлые — с запасами провизии, одеялами и всякими тёплыми вещами, без которых родители просто отказывались отпускать.

Речку переходили вброд с одеждой и рюкзаками на головах. У Ромки за спиной вдобавок, обвив руками его шею, болтался, бултыхая в воде ногами, маленький Бочик. Своими ладошками он то и дело нечаянно закрывал Ромке то глаза, то рот. Из-за этого Ромка слегка сместился от нужной линии (да ещё и течение подталкивало) и скоро шёл уже не просто по горло в воде, а еле двигался на цыпочках, запрокинув голову, так как уровень воды доходил уже до его носа. А Колесик в это время весело и беззаботно колотил ногами, не подозревая, какая опасность нависла над ними обоими. Ещё несколько шагов вслепую (детские ладошки опять закрыли ему видимость) — и Ромка, задержав дыхание, погрузился по самые глаза. Он чувствовал: ещё немного, и он начнёт тонуть по-настоящему. Но сбросить с себя малыша, так простодушно доверившего ему свою жизнь, он не мог. А чтобы выдержать, он усиленно представлял себе, будто не Колесика, а Лилю переправляет через реку и от него сейчас зависит её жизнь. И это прибавляло ему сил.

К счастью, дно стало медленно повышаться, и Ромка смог наконец вздохнуть. А ещё метров через десять — освободиться от беспокойного пассажира.

Всю первую половину дня смолили и конопатили лодку, заранее вытащенную на берег и перевёрнутую кверху дном. Когда гудрон подсох, белой краской на чёрном боку вывели название: «Мумба». Это ответственное дело поручили Макапке как самому аккуратному. Написал он ровно, без клякс, зато сам перепачкался в краске.

Когда надпись подсохла на солнышке, судно торжественно спустили на воду. И приступили к устройству пляжа. Оказалось, чтобы пляж стал по-настоящему песчаным, а не песчано-грязевым, с песчаным, а не илистым дном возле него, надо было привезти не пять, не десять лодок песка, как думалось сначала, а, наверное, не меньше ста.

Когда делали двадцать шестую ходку с очередной порцией груза, которого навалили, пожадничав, едва не до верха бортов, судно затонуло. И случилось это почти на средине озера. Хорошо, Колесика не было в лодке: он подгребал к воде для погрузки новые кучи песка.

— Тонем! СОС! — орали «переселенцы» сперва весело. Но потом, приплыв к берегу без лодки, с одними вёслами, взгрустнули.

— Это ты, Боча, виноват! — не выдержал Коврига. — «Давай грузи больше!» — передразнил он дружка.

— Да это всё из-за тебя! — обрушился на Вовку Боча. — Если бы не твой вес, мы бы, не фиг делать, доплыли.

— Доплыли, если бы Макапка не возился, как жук-навозник. Из-за него лодка раскачалась.

— Короче, — остановил перепалку командир, — болтовнёй лодку не поднимем. Вытаскивать придётся руками.

— Да ты что?! — уставились на него подчинённые. — Она же на самой глубине.

— И с песком. Полная!

— Значит, будем разгружать, — оставался непоколебимым Ромка.

— Под водой?