Звезда по имени Алголь

Поплавок оставался недвижимым, и Ромка начал даже слегка задрёмывать. Но в какой-то момент встрепенулся: ему почудилось, будто кто-то смотрит на него. Он отвёл взгляд от поплавка, покосился по сторонам, глянул вверх. Никого. Опять опустил взгляд. И вдруг понял, что на него смотрит озеро…

И хотя через минуту он сообразил, что это два облачка, отражаясь от поверхности воды, создают иллюзию глаз, ощущение, что озеро смотрело на него, осталось. Даже больше — как будто оно смотрело на него по-дружески.

…Минут через пятнадцать поплавок почти незаметно шевельнулся. Его движение выдали лёгкие круги на поверхности. «Давай!.. Пожалуйста!» — мысленно упрашивал Ромка рыбу. А может, и не рыбу, а само озеро.

Поплавок медленно и тяжело погрузился. Вскочив на ноги, рыбак упруго подсёк, а затем плавно потянул. Удилище изогнулось. Он потянул сильнее — леска напряглась и стала уходить в сторону, разрезая воду. Тогда Ромка, пятясь, пробиваясь спиной сквозь кусты, буквально волоком вытащил на берег золотистого с зеленоватым отливом линя. Слизкий, с налипшими на бока травинками и коричневыми прошлогодними листочками, он не давался в руки, пока мальчишка не схватил его под жабры.

— Красавец! — с восхищением произнёс он, подняв рыбу над головой.

Ему подумалось, что это подарок от Ночного за то, что он с друзьями очистил его от противной болотистой тины, а на топком месте устроил чистый песчаный пляж.

Соратники ещё спали. Желая сделать им сюрприз, Ромка тихо развёл костёр, выпотрошил линя и запёк на веточке над углями.

— Бр-р-р, дубак! — послышался из землянки голос Бочи. — Макапка, вставай кипяти нам чай.

— Почему я? — сонно ворчал Вадька.

— Потому что ты всю ночь дрых, а мы не спали от холода.

— Кто не спал, так это я! — заявил Коврига. — Из-за того, что ты, Боча, целую ночь меня толкал.

— Правильно. Толкал, потому что ты, боров, всю ночь с меня одеяло стаскивал.

— А ну кто хочет линя попробовать? — прервал перебранку Ромка.

Последовала шумная возня, и в мгновение ока его окружили оголодавшие «переселенцы».

— Ну ты даёшь! Когда ты успел его словить?!

Мелкая припечённая чешуя легко снялась вместе со шкурой. Дымящееся нежное мясо проглатывали почти не жуя, без соли: никому не хотелось её сейчас искать. И всё равно оно показалось необыкновенно вкусным.

— Так что рыба тут есть, — заключил Ромка, когда от линя остался один хребет (голову всю высосал и прожевал Коврига). — Может быть, немного, потому что ей мало корма. Мы сегодня насадим в заливах камышей. Это и озеру хорошо: камыш очищает воду; и рыбе корм.

Когда взошло солнце, вся команда уже плескалась голышом в озере. Вода была хоть и прохладная, но такая ласковая, буквально обнимающая тело своими струями. Ромка нырял с маской и исследовал подводную растительность. Ему открылся необыкновенный мир: целый лес водорослей, а на них, словно бусины, нанизаны мелкие, похожие на улиток ракушки.

Накупавшись, вспомнили про вчерашний ежевичный кисель.

Коврига вытащил закоптелый котелок из холодной землянки и наклонил его над кружкой. Но из него ничего не вылилось. Нет, никто ночью не слопал кисель, просто от ночной прохлады он затвердел и превратился в желе.

На вершине холма, уже согретой солнцем, расстелили покрывало, расселись на нём и принялись есть кисель ложками, закусывая батоном.

Когда на дне кастрюли не осталось ничего, Макапка, оглядевшись, вскочил на ноги и решительно объявил, что уходит домой, так как его красивое узорчатое покрывало заляпали киселём и перепачкали сажей.

Боча с Ковригой, естественно, принялись ржать, а Ромке подумалось, что на этом покрывале, наверное, будет сидеть Лиля. И тогда он сам простирал покрывало в озере и повесил на кусты сушиться. Он не был любителем стирки, но сейчас он проделал это даже с удовольствием.

После завтрака занялись посадкой камышей, которые выкапывали с корнями в соседнем болотце и затем втыкали в ил по краям заводей водоёма. Ромке было радостно сознавать, что они преобразуют озеро, что камыши будут расти тут не сами собой, а по их замыслу.

Потом ловили в реке котелком мальков и запускали в Ночное. Чтобы в нём развелось побольше рыбы. Очищали берега от мусора — консервных банок, полиэтиленовых и стеклянных бутылок, которых было немного, но они заметно портили вид.

Когда солнце приопустилось и на озеро легла тень, мальчишки снова развели костёр и вывалили на разостланную газету все съестные остатки. Через несколько секунд от них ничего не осталось.

За чаем Ромка, с удовольствием оглядывая озеро — желтеющий на том берегу пляж, торчащие по заливам свежепосаженные камыши, трамплин, лодку, привязанную к вбитому в берег колу, — сообщил, что в следующий раз их ждёт особенно важное дело.

— Флаг? — поспешил угадать Макапка.

— Опять ты со своим флагом! — рыкнул на него Боча.

— Флаг тоже обязательно сделаем, но сначала — парус для нашего корабля! — объявил Ромка.

— Где ж мы его возьмём? — поморгал озадаченно Коврига. — Не из простыни же?

— Из Макапкиного покрывала, — предложил, посмеиваясь, Боча.

— Нужна парусина, — вставил начитанный Макапка.