Зверь

В это время в Браунсвикской школе для девочек Вишес, нервно дергаясь, зашел в очередной пустой класс. С вскинутым пистолетом, прижавшись спиной к обсыпающейся штукатурке, он просканировал перевернутые стулья со столешницами… огромный стол возле доски… завалы в углу, где обвалилась часть потолка.

— Черт подери.

Перебравшись в следующую аудиторию, он обнаружил все то же самое: холодный воздух, разбросанную сломанную мебель, флуоресцентные лампы, выдранные с корнями и свисавшие с потолка… и ни одного, черт возьми, сосуда.

Убийцы спали в комнатах в общежитии, как правило, в тех, где были матрасы, пружинные сетки от кроватей и целые окна… но не обнаружив ни в одной из комнат сосуды лессеров, они с Тором переключились на оставшиеся помещения.

Так как после вступления в Общество все убийцы хранили свои сосуды, на ум напрашивалось одно: Омега прихватил сердца, когда прошлой ночью как Счастливая Горничная[50] прибрал весь кампус.

Ублюдок.

Склонив голову набок, Ви заговорил в коммуникатор.

— Пусто. Нашел что-нибудь?

— Не-а, — донесся голос Тора из наушника. — Должно быть, Омега все забрал.

— Да. Гребаный ад.

Мусор, раскиданный по деревянному полу, скрипел и хрустел под его ботинками, но незачем было сохранять тишину. А образ Омеги в форме французской служанки и чулках в сетку заставил Ви обнажить клыки в темноте…

Он застыл как вкопанный.

Повернул голову вправо.

Выглянул в два-из-трех-не-сломаннных-окон на асфальтированный участок позади здания.

Фары осветили комнату, озаряя гниющий каркас подготовительной школы, а потом скользнув по его телу в черной коже.

Когда свет потух, Ви дематериализовался через стекло.

Машину припарковали возле здания, и в свете приборной панели он увидел темноволосого мужчину и рыжеволосую женщину…

Занятно, подумал Ви, просканировав женщину своими чувствами.

— У нас гости, — сказал он в коммуникатор.

***

— А это моя особенная комната.

Когда Нааша остановилась перед дверью в темницу, из тяжелых дубовых панелей толщиной в три ствола и на огромных петлях с мужское предплечье, судя по выражению на ее лице можно было поклясться, что она собиралась открыть публике новое и потрясающее приобретение, может, картину маслом или мраморную статую, ретро автомобиль или сервиз из стерлингового серебра.

Ничего из вышеперечисленного.

Со скрипом, который сохранили специально для эффекта, а не потому, что смазка истерлась, перед ним открыли кроваво-красную комнату. Освещенная фонарями, горевшими на каменных стенах, украшенная полосами бархата и шелка, которые напоминали шторы, но в отсутствие окон. В помещении не было мебели, не считая кровати без подушек, покрывал, только матрас укрытый простынями.

Нааша вошла первой, раскинув руки так широко, словно открыла перед ними прекрасный пейзаж, и потом встретила его взгляд. Позади него раздался восхищенный щебет женщин… и вспышка возбуждения со стороны его кузенов.

Тро хранил молчание.

Эссейл пересек порог. У стены возле двери стояло несколько туалетных столиков, без сомнений для того, чтобы женщины могли освежиться после сессии, а также несколько вешалок для одежды. Слева располагались две двери, обе выкрашены в темно-серый цвет камня, на одной была надпись курсивом Женщины, на второй — Мужчины печатными буквами.

— Пришло время для десерта, — объявила Нааша хриплым голосом. Запустив руку за спину и расстегивая платье. — И я добровольно стану первым блюдом.

Платье приземлилось на пол, обнажая ее тело во всей ослепительной наготе, ее высокую, напряженную грудь кремового цвета, гладкое лоно, длинные, стройные ноги. Нааша не стала снимать бриллианты, и они мерцали подобно звездам в лунном свете, и когда она распустила волосы, полуночные локоны сильно контрастировали на загорелой коже.

— Закройте долбанную дверь, — приказал Эссейл, не посмотрев, кто стоял позади него.

Когда послышавшийся скрип петель сообщил, что его приказ выполнили, он сделал три шага в сторону Нааши. В непосредственной близи он наблюдал, как ее красные губы приоткрылись, а грудная клетка раздулась от предвкушения.

Он улыбнулся ей.

Потом схватил за затылок и грубо подтянул к одной из кроватей. Ее груди качнулись, когда он поставил ее на четвереньки, лоном в сторону собравшихся, ноги были расставлены недостаточно широко, поэтому он рывком заставил ее шире раздвинуть бедра. Ее лоно блестело от возбуждения, запах, подобно парфюму, наполнил воздух.

— Эрик, Эвейл, — выдавил он. — Избавьтесь от шмоток.

Его кузены без промедления разделись, их покорность отчасти была продиктована желанием выполнять его приказы и отчасти потому, что у них давно не было женщины.

Они оба были полностью возбуждены, когда он жестом пригласил их подойти к кровати.

— Ты, — он указал Эрику. — Сюда.

Он указал на ее влагалище, и его кузен мгновенно выполнил приказ, входя в женщину сзади, прижимаясь бедрами к заднице Нааши так, что она со стоном прогнулась в спине.

А потом осталось лишь кивнуть, и Эвейл понял замысел, обходя кровать и затыкая женские хрипы и стоны своим огромным членом.

— А ты? — спросил кто-то из толпы.