Зовите меня Ада

Однажды Хрюньков заприметил, как во время сложных родов, Ада принялась вдруг что-то читать нараспев, негромко и почти неуловимо для слуха. Тут же слабая родовая деятельность роженицы возобновилась, и они легко родили богатыря весом в пять килограмм.

– Что это ты там бормотала? Молитву что ли? – насмешливо спросил, скривив губы, Хрюньков после того, как роды завершились. Обращался он к среднему медперсоналу исключительно на ты. А уж санитарочек и вовсе не замечал, считая их планктоном.

– Нет, я вообще ничего не говорила, кроме обращений к женщине. Вам, верно, показалось, – вежливо ответила Ада.

– Я что, по-твоему, дурак или глухой? Я отчётливо слышал, что ты что-то бормотала!

– Я ничего не говорила.

– Ну, погоди, я тебя выведу на чистую воду, лицемерка! Что, хочешь поставить тут себя умнее меня?

– Вы ошибаетесь, Константин Ашотович, я ничего такого даже не думала, лишь выполняла свою непосредственную работу в отношении нашей родильницы.

– Ну-ну, – скривился Хрюньков, надув свои толстые губы, – Посмотрим.

С того дня он стал пристально наблюдать за Адой и убедился, что в самые сложные и критичные моменты, она, действительно, бормочет какой-то то ли заговор, то ли молитву, то ли заклинание. В мистику Хрюньков не верил. До этого не верил. Но сейчас всё больше убеждался, что Ада непроста. А недавно произошло и вовсе нечто непонятное. Он вышел из раздевалки в подвале, свет в очередной раз замкнуло, и лампа не горела, Хрюньков уже, было, повернул на лестницу, ведущую наверх, как вдруг заметил светлое пятно в конце коридора.

Из любопытства он последовал за ним. К его удивлению пятном оказалась Ада. Она свернула в одно из ответвлений коридора, затем ещё и ещё раз, и пришла к какой-то двери. Хрюньков, не дыша, следил за ней из-за угла. Ада, пошарив над дверью, достала ключ и отперла замок, а затем вошла внутрь. Внезапно голубоватый огонёк, возникнув в воздухе, словно из ниоткуда, вспыхнул, и быстро метнулся в закрывающуюся дверь вслед за Адой. Хрюньков прижал руку к бешено колотящемуся сердцу:

– Твою ж мать, да она точно ведьма! И что она там делает? Ведь в эту комнату раньше свозили трупы до отправки в морг.

Хрюньков на цыпочках, стараясь не шуметь, под покровом темноты, прокрался к двери и заглянул внутрь, благо Ада не прикрыла её до конца. То, что он увидел повергло его в шок. В тёмном пространстве комнаты на каталке лежала Ада, в углу трепетал тот самый голубоватый огонёк, а вокруг каталки творилось невообразимое – тысячи цветных огней потоками переливались по кругу, подобно северному сиянию, мерцали, двигались, и, всё ускоряясь, кружились вихрем по кругу, образуя некую воронку. Хрюньков, побледнев, отпрянул от двери, и, спотыкаясь, побежал прочь.

Глава 19

Хрюньков ощупал живот роженицы, поглядел своими поросячьими глазками ей в лицо, поморщился:

– Сколько вам лет-то, уважаемая?

– Сорок два, – тихо ответила женщина, словно стесняясь своего возраста, хотя никто и не дал бы ей этих лет. Внешность её была настолько мягкой, будто акварельной, нанесённой тёплыми, нежными мазками мягкой кисти на чистый, белый лист бумаги – мягкие пшеничные локоны, мягкий свет голубых глаз, мягкие черты лица, и сама вся была она сдобной и мягкой, уютной, как колыбель. Но отчего-то эта колыбель качала до сей поры мёртвых младенцев.

Отчего так происходило, врачи не понимали, и не могли выявить причину того, что уже двое родов этой женщины закончились столь печально. Куда только не гоняли несчастную мать, подозревая, кто скрытые инфекции, кто нарушения генетики, кто несовместимость партнёров. Подруги советовали сменить мужа, мол, это всё из-за него, а Софья, так звали женщину, лишь утирала украдкой слёзы. Мужа она очень любила, и уходить от него не хотела. Анализы показывали идеальное состояние здоровья, а часики тикали. И вот, Софья забеременела в третий раз. На учёт её взяли в крупный центр, а вот рожать все женщины города приходили в один роддом, независимо от того, из какой они были консультации. Так Софья в третий раз оказалась здесь.

Хрюньков усмехнулся:

– Что же вы в таком возрасте рожать-то решили? Ведь знаете, наверное, что в такие годы уже высок риск развития генетических отклонений, или хотите родить дауна?

– Я проходила все обследования, – ответила всё так же вежливо Софья, – Все показатели в норме. А если вдруг анализы и ошиблись, то, что же, значит такова судьба. Я буду рада и такому малышу, разве он виноват, что родится таким?

– А вы что, верите в судьбу? – осклабился Хрюньков.

– Верю. И в её справедливость тоже.

– Странно слышать подобные рассуждения о справедливости судьбы из уст той, которая уже два раза родила мёртвых детей, – хмыкнул Хрюньков.

Софья побледнела и открыла, было, рот, чтобы что-то ответить, как вдруг внезапная гримаса боли исказила её мягкие черты лица.

– Схватки усиливаются, – обратилась к ней Ада, стоявшая рядом, – Но это хорошо, это правильно, всё идёт так, как должно идти.

Она улыбнулась Софье, и, взяв её за ладонь, ласково погладила.

– Пальчики немного холодные, вы замёрзли?

– Нет, нет, – помотала головой Софья.