Зовите меня Ада

– Так вот что здесь было, – прошептала она, – В эту комнату свозили умерших ночью рожениц, чтобы они переночевали тут до утра, а ещё абортированных на больших сроках и умерших в родах младенцев. Теперь понятно, откуда здесь образовался проход. Годами здесь накапливалась эта энергия смерти. До тех пор, пока её не стало столько, что она не прорвала границы и не выплеснулась, оставив за собой дыру, просто целые ворота. Через них-то теперь и ходят туда-сюда эти блуднички, а ещё выходит сила. Всё ясно… И Ада медленно подошла к одной из каталок и легла на неё, закрыв глаза.

Глава 17

Холодные ниточки стежками побежали под кожей, прошивая её невидимыми узорами, онемели пальцы рук и ног, льдом сковало губы, и само дыхание остановилось на миг, так остро ощутила Ада всё, что жило в этой комнате, проходило через неё, существовало здесь. Она лежала на каталке, ожидая момента, когда откроется проход и сила хлынет на неё потоком, обрушиваясь водопадом, накатывая волнами, накрывая с головой.

Внезапно всё тело её обдало жаром, таким, словно кто-то распахнул вдруг перед ней заслонки мартеновской печи, и невероятный, обжигающий воздух пахнул на неё огнём. Тело растаяло под огнедышащим напором, потекло струйками на пол с железной, в бурых пятнах каталки, растворилось в пространстве. Стены комнаты разъехались в стороны, поплыли потёками вниз, и стёрлись границы времени.

Издалека, из непроглядной темноты, потянуло вдруг прохладой, свежим ветром, всё набирающим силу. Ада сделала глубокий вдох, и с наслаждением втянула, пахнущий морем и хвойным лесом, воздух. Тысячи оттенков были в нём, их невозможно было передать словами, выразить чувствами, их можно было только получать, наслаждаясь и впитывая, набираясь силой, насытиться ею вдоволь, испить до краёв.

Время замедлило свой ход. Гадриэль сидел на груди Ады и чутко следил за выражением её лица, морща нос и подёргивая усами. Внезапно в изголовье каталки замелькал вдруг голубоватый огонёк, приблизился и завис над Адой. Та нахмурила брови, продолжая лежать с закрытыми глазами, забормотала что-то. Крыс замахал хвостом, пытаясь прогнать огонёк, но тот продолжал нависать над Адой. Сквозь туман, Ада почувствовала его присутствие, веки её вздрогнули.

– Кыш, кыш, не сейчас, – произнесла она тихо.

Но поток уже начал уменьшаться, равновесие было нарушено и проход, сквозь который шла сила, сомкнул свои створки. Ада вздрогнула и очнулась. Сердце её бешено стучало, слишком резко выдернули её оттуда, слишком внезапным был переход.

– Такие шутки плохи, – выдохнула она, тяжело дыша, – Можно и остановку сердца получить.

Она села на каталке, и тут увидела огонёк, всё так же висевший над нею.

– А-а, так вот отчего меня так резко выдернуло. Опять ты! Ну, и чего ты привязался? Что тебе нужно от меня?

И вновь реальность поплыла и Ада очутилась в родильном зале. Молоденькая мать только что разродилась младенцем женского пола – хорошенькой голубоглазой девочкой с длинными, как у куклы, ресницами до самых бровок. Роды были затяжными, девушка явно не заинтересована была в процессе, и лежала, закрыв глаза, словно и не испытывала сейчас родовых мук, настолько она была безразличной, и врачи прикрикнули на роженицу:

– Давай же, тужься, Карина! Ты сейчас задушишь младенца! Тебе что, не нужен этот ребёнок?!

Карина покачала головой из стороны в сторону, не открывая глаз.

Врач всплеснула руками, не в силах что-либо ещё сказать, взяла со стола острые хирургические ножницы, и, на высоте очередной схватки, разрезала промежность роженицы одним ловким и быстрым движением. Хлынула алая кровь, и в тот же миг головка новорожденной девочки пулей вылетела в руки акушерки. Та подхватила её и, развернув немного, помогла родиться плечику, освободив его, затем второму, снова разворот, и малышка выскользнула рыбкой в стерильные, подставленные пелёнки.

Тут же девочку передали в руки детской медсестры и неонатолога, и те занялись ею, а акушерка, дождавшись рождения последа, провела санацию родового канала, и принялась ушивать разрез, сделанный врачом.

– Посмотри, какая чудесная девочка у тебя родилась! Какая красавица, редко такие рождаются, чтобы сразу хоть портрет пиши, просто ангелочек!

Неонатолог подняла новорожденную высоко в руках, но мать осталась лежать безучастно, с закрытыми глазами, даже не реагируя на слова врача. Та покачала головой и унесла малышку, которая даже не плакала, а молча смотрела на мир своими огромными голубыми глазами, будто понимая, что плакать толку нет, она никому здесь не нужна и никто не возьмёт её на ручки, чтобы утешить и приласкать.

– Я напишу отказ. Она мне не нужна, – раздались вдруг слова родильницы.

– Напишешь, конечно, – буркнула врач, – Уж будь уверена, такая красавица долго не задержится в доме малютки, быстро заберут в хорошие руки. Дай Бог, чтобы ей достались добрые родители!