– Я… я – глупая доверчивая девка! – Брюнхильд широко улыбнулась, всем видом давая понять, что это не так. – Почему бы не попробовать сговориться? А вдруг выйдет? Ну а если нет – не корова же сдохнет!
Она засмеялась, и Амунд тоже ухмыльнулся.
– Угощайся! – Брюнхильд подвинула ему серебряное блюдо с разложенными ломтиками печеного мяса и кусками жареной курицы.
Поясным ножом с серебряной рукоятью она отрезала кусочек белого мягкого сыра. Амунд взял кусок свинины – свежей, завлекательно пахнущей чесноком. Даже в голодное время начала лета, в походе, среди полевого стана Хельги Хитрый не испытывал нехватки припасов и мог угощать не хуже, чем у себя в Киеве.
– Но я все это понимаю, – продолжал Амунд, жуя, – поэтому держу этих послов, пока не соскучатся по своим бабам, и провожаю восвояси. Мне не нужна большая война с Хельги, и даже малая не нужна. Я владею дорогой на Мораву, и она приносит мне немало серебра.
– Ты ведь дружишь с уграми? – Брюнхильд снова взяла кубок и поверх него глянула на Амунда.
– А чего же не дружить одному умному человеку с другими умными людьми? Набегами они ходят на саксов и баваров. Но и они тоже любят шелковые кафтаны и серебряные пояса, им тоже нужно, чтобы торговые пути не зарастали лесом. А твой отец занял хорошее место. Если он откажется пропускать торговых людей, ни у нас, ни дальше на север и запад никто не увидит ни одной шелковой нитки, ни кусочка серебра. Дань со всех древлян за год не возместит мне потерь, если Хельги не пропустит моих людей на левый берег и дальше к Саркелу. Ты должна об этом знать – они ведь бывают у вас почти каждый год.
Брюнхильд кивнула: дескать, знаю.
– Если бы я знал, что у Хельги есть такая дочь… – еще тише продолжал Амунд, устав говорить о том, что его сейчас не волновало, – то я бы посылал с каждым обозом подарки для тебя.
– Но только с тех пор как умерла твоя жена, – сдержанно улыбнулась Брюнхильд и подперла щеку ладонью, опираясь локтем о колено; у нее эта поза выглядела и ловкой, и игриво-горделивой.
– Да.
– Ты меня успокоил. Любогнев и его люди хотят тебя видеть во главе войска, и я боялась, что ты желаешь союза с ними… или уже столковался. Теперь вижу, что этого не будет – ведь так? Ты понимаешь, что эти шишки болотные готовы стравить вас и нас, лишь бы на пару лет избавиться от дани, но не видят дальше своего носа и не разумеют, что им же потом будет гораздо хуже. Ты понимаешь? – повторила она, видя по его глазам, что он думает вовсе не о древлянах.
– Да, – опять кивнул Амунд, словно выражая готовность согласиться со всем, что она скажет. – Тат эр[63] сатт.
Видя, что его кубок опустел, Брюнхильд снова наполнила его. Амунд выпил, едва замечая вкус мурсы, желая лишь показать, что принимает ее дары.
– Я беспокоюсь, – призналась она, отставив корчагу и сложив руки на коленях.
– О чем же?
– Вы идете в такой дальний, долгий, опасный поход. Может случиться все что угодно. Мой брат еще совсем молод и неопытен. Ты знаешь, что его малым дитятей отвезли к Олаву в тальбу, он нигде не бывал, кроме Хольмгарда. Ему не приходилось возглавлять дружину, что-то решать самому, он ни разу не был в сражении, даже пустяковом.
– Да уж я к его годам… – Амунд коснулся своего переломанного носа, потом махнул рукой: долго рассказывать. – Ты-то понимаешь, что я буду куда лучшим вождем войска, чем он?
– Я понимаю… но мой отец не может уступить тебе главный стяг. Если он это сделает, те же древляне решат, что он ослаб… Греки должны знать, что его сын возглавляет поход на их врагов-сарацин. Нам это нужно ради торгового мира. Мы ждем, что нынешним летом цесари пришлют послов, чтобы окончательно все утвердить и скрепить клятвами. Они должны услышать, что сын моего отца стал конунгом этого войска. Отец даст Гриму звание конунга… если боги завтра укажут на него.
– А если не укажут?
Теперь сам Амунд подался к ней – медленным и плавным движением, чтобы не напугать своей громадностью. Голубые глаза Брюнхильд дрогнули и чуть расширились, но она осталась неподвижной. Так же осторожно Амунд протянул руку и накрыл ее ладонь своей. Рука Брюнхильд совершенно скрылась под ней, будто лепесток одолень-травы под медвежьей лапой.
– Тогда что? – чуть слышно, приблизив лицо к ее лицу, продолжал Амунд. – Если боги укажут на меня?
Брюнхильд молчала, только грудь ее высоко вздымалась от глубокого взволнованного дыхания, притягивая его взгляд.
– А это ведь может случиться. Боги смотрят на достоинство человека, а не на то, какие у него там докончания с греками.
– Это будет… весьма неприятно моему отцу… мне… – вымолвила Брюнхильд, не поднимая глаз, но и не отнимая руки.
– Это можно исправить. Неприятное сделать приятным.
Губы ее дрогнули, но она не спросила как.
Александр Сергеевич Королев , Андрей Владимирович Фёдоров , Иван Всеволодович Кошкин , Иван Кошкин , Коллектив авторов , Михаил Ларионович Михайлов
Фантастика / Приключения / Исторические приключения / Славянское фэнтези / Фэнтези / Былины, эпопея / Детективы / Боевики / Сказки народов мира