Зов пустельги

Дэсмонд молчал и лишь смотрел на нее пустыми красными глазами. Нина моментально ощутила весь спектр чувств, которые руководили Дэсмондом в данный момент, и от осознания всего, что она увидела в мужчине, ее спина невольно напряглась. Дэсмонд был в глубоком отчаянии, он был зол и напуган одновременно, словно зверь, угодивший в собственные силки – никто не знает о нем, никто не придет ему на помощь, он так и умрет от собственного бессилия. И он был пьян. Этот факт играл роль решающего рычага в нынешнем состоянии, потому что управлять им было также опасно, как кораблем во время шторма – невозможно просчитать до конца всю траекторию его пути, ведь его швыряет из стороны в сторону. Ты повернешь налево, но внезапные мощные волны перевернут его так, что ты либо свернешь в противоположную сторону, либо, вообще, потонешь.

Нина рефлекторно бросила взгляд на дверь. Всего шесть шагов и она окажется снаружи. Но Дэсмонд сидел в кресле, расположенном у самой двери, ему и одного шага будет достаточно, чтобы преградить ей путь.

– Уже хочешь убежать от меня? – Дэсмонд даже в помутнённом состоянии рассудка не терял боевой внимательности.

Он издал какой-то непонятный смешок, наполненный и грустью, и иронией, и издевкой одновременно.

– Что даже не поговоришь со мной? – невнятно спросил он и устало уронил подбородок на руки.

В его глазах снова выступили слезы. А Нина только и смотрела на два Зиг Зауэра на столике возле его колен.

«Пуля быстрее твоего взгляда», – пронеслось в голове Нины.

– Почему же? Давай поговорим, – как можно более ласково произнесла Нина.

Краем глаза она уловила движение сбоку. Монстр вытянул одну из своих костлявых конечностей, суставы захрустели в ней, будто он потягивался после долгого сна.

Нина сглотнула.

«Будь осторожна», – прошептал уродец.

Внезапно Нина поняла, что не могла залезть к Дэсмонду в голову, это было опасно. Неизвестно откуда, но она точно знала, что попытки управлять кем-либо в алкогольном или наркотическом опьянении связаны с огромными рисками. Разум невменяемых находится в слишком нестабильном состоянии, заложенная мысль не держится в мозгу, потому что невозможно вычленить что-либо устойчивое в памяти, в мыслях. Их разум очень хрупок и шаток. Велика опасность не справиться с корабельным рулем, и тогда судно бедняги на всех парах понесется в совершенно неожиданную сторону. В худшем случае он разобьется вдребезги о скалы и окропит их кровью, своей ли, чужой – неважно.

Учитывая общее нестабильное состояние психики Дэсмонда, будучи трезвым, сейчас Нине придется иметь дело не просто с кораблем во время шторма, а с дырявой, поломанной, износившейся в боях ветошью. Если она попытается управлять разумом Дэсмонда, и его охватит внезапный порыв ярости, она просто не успеет перехватить ее за горло и удушить! Этот порыв столь молниеносен, что поймать его будет просто невозможно, и она понятия не имеет, во что это выльется!

Лицо Дэсмонда исказила гримаса боли, и он больше не сдерживал слезы. Они заструились по щекам нескончаемым потоком, и, не успевая высыхать, капали на паркет, образуя лужицу. Нина почти слышала стук капель о дерево. В нынешней обстановке все ее чувства обострились. Теперь она понимает, что испытывают саперы за работой, когда любой звук, любой шорох заставляет спину напрячься, а живот – окаменеть.

– Я не хотел! – рыдал Дэсмонд и громко втягивал носом воздух, пытаясь успокоиться. – Я никогда не хотел! Они были такими… я ведь любил их… Я любил ее!

От искреннего раскаяния его бросило в безудержный гнев всего за секунду, и Нина в лишний раз убедилась, что лазание в его голове она оставит на самый крайний и безвыходный случай.

– Я знаю, Дэс, – мягко ответила она.

Нина прекрасно понимала, о ком говорил плачущий мужчина. Он говорил о десятках убитых им женщин, о своих чудовищных «пристрастиях», как говорил Эрик. Ну, вот смотри теперь, Эрик, до чего доводят подобные увлечения. А ведь она предупреждала! Много раз говорила о том, что эта тяга доведет его до безумия, что нужно помочь Дэсмонду, что нужно это прекратить!

– Да, ты всегда знаешь! Ты всегда все знаешь! Ты же – долбанная провидица, или как тебя там?!– Дэсмонд раздраженно фыркнул.

В следующую секунду он поднялся с кресла и чуть покачнулся. Нина сделала еще два шага назад, и теперь их разделял широкий стол, слишком массивный, чтобы его опрокинуть. Нина вцепилась в эту мысль, как в спасательный круг.

– Ты не виноват. Ты не контролировал себя. И никто не винит тебя ни в чем, – Нина пыталась скрыть дрожь в голосе, вот только страх выдавал ее чересчур хриплым голосом.

Дэсмонд окинул ее подозрительным взглядом, в котором читалась насмешка.

– Никто не винит, – повторил он, отпил глоток из бутылки и поставил ее на стол. – Я сам себя виню! – заорал он.