Зов пустельги

И он делал вид, что поддавался их напору, и снова пересказывал все от начал до конца: три бугая вырубили его по дороге в отель, где его ждала роскошная красотка по имени Мэрилин, он очнулся в багажнике, вода заливала его со всех сторон, Марк чувствовал приближение смерти и в последние минуты благодарил всех своих друзей за все, что они сделали для него, а потом погрузился во тьму. Холодная вода заполнила легкие, жгучая невыносимая боль, которую бы не стерпел даже Дэсмонд, охватила легкие, и Марк умер.

Нина слушала эту историю и заметила, что из раза в раз она дополняется всякими невероятными деталями. Она одна знала, что в его истории правда, а что – ложь. Нина скрывала улыбку за бокалом.

– А Дэсмонд придет? – спросил Марк.

– Дэсмонд развлекается. Но если бы он знал, что ты появишься, то непременно бросил бы все! – заверил друга Рудольф.

Марк удовлетворенно кивнул.

– Мне, кстати, не нравится, что он якшается с Софией, – сказал Роберт, закусывая бурбон сырно-овощным канапе.

– Это его дело, – Марк пожал плечами, насколько позволил корсет.

– Если ее папаня узнает, это будет наше общее дело, – произнес Рудольф.

– Кстати, у меня хорошая новость, – сказал Эрик. – У полиции появились ориентировки на автомобили Пастаргаев и тех людей, что попали на снимки. Так что отныне мы обзавелись радаром, сканирующим целый город, благодаря Йоакиму.

– Отлично! – Роберт глубоко выдохнул.

– Поднимем бокал за Короля-Бобра! – Рудольф вознес бокал вверх.

– За Короля-Бобра!

– За Короля-Бобра!

Друзья весело рассмеялись, вспомнив глупую историю из юношества Йоакима, и опустошили бокалы.

– У тебя, Нина, кстати, есть еще какие-нибудь истории об этом красавчике? – спросил Рудольф, причмокивая оливкой.

Нина лишь ухмыльнулась.

– Мне кажется, нам пока хватит, – сказал Эрик, не желая знать отвратительных подробностей жизни человека, которого он возносит так высоко. В самом деле, должен же он кем-то восхищаться? Нельзя позволить Нине забрать у него всех кумиров!

Очередной приступ мигрени зародился в затылке. Нина взяла с тумбы свой «аптечный» клатч и стала рыскать в поиске экседрина.

– Ты как? – тут же спросил Эрик.

Он всегда задавал этот вопрос, когда Нина начинала ковыряться в сумке. Если честно, этот вопрос стал уже надоедать, ведь он задавал его по двадцать раз на дню.

– Просто голова болит, – устало произнесла она.

В самом деле, Эрик. Хватит с тебя бессмысленной паранойи! Если Монстры решат атаковать, таблетки ей не помогут!

– Черт, – выругалась Нина, вспомнив, что последнюю таблетку экседрина она приняла еще вчера, – ты купил мне лекарства?

Эрик кивнул, попивая бурбон.

– В кабинете на столе, – процедил он надрывным шепотом, напиток обжигал горло, – сейчас принесу.

Нина усмехнулась.

– Да я сама, – ответила она и встала.

Нина покидала гостиную, а Эрик вдруг поймал себя на мысли, что не спускает с нее глаз. Но вовсе не потому, что беспокоится о ней, а потому что короткое кремовое платье без бретелей подчеркивало стройность ее фигуры. Нина набрала вес и перестала походить на высохшего скелета. Кости больше не выпирали, лопатки даже стали изящными, а спина – грациозной. Женские черты округлились, и короткая длина платья подчеркивала выступающий зад. Но слово «зад» было слишком вульгарным для этих перемежающихся булочек…

Эрик одернулся. Он что только что сравнил зад Нины с булочками? Кажется, бурбона с него сегодня хватит! Он даже поругал себя за подобные мысли, но факт был назойлив: Нина изо дня в день становилась все более привлекательной девушкой.

Нина зашла в кабинет и тут же направилась к столу, на котором лежал аптечный бумажный пакет, надеясь, что Эрик в этот раз ничего не перепутал. В этом смысле следовало бы доверить столь важное в деталях занятие Фидо, он точно проверит каждую букву в названиях лекарств. Но для Эрика это было бы сродни оскорблению. Что он не может даже таблетки купить? Он умеет заботиться о других, черт возьми!

– Нина, – раздалось сбоку.

Нина даже подпрыгнула от неожиданности. Она резко обернулась и увидела Дэсмонда, сидящего в кресле в углу кабинета. Он выглядел ужасно. Неведомая боль и горечь исходили из него, лицо взмокло от слез, а глаза разбухли. Нина никогда бы не подумала, что у мужчины могут так распухнуть глаза от слез. А еще он был сильно пьян, и даже не полупустая бутылка текилы говорила об этом или характерный тяжелый запах перегара, а все его состояние в целом.

Нина невольно отступила, но тяжелый дубовый стол не позволил ей ретироваться намного.

– Дэсмонд, – выпалила она в замешательстве, – ты говорил, что не придешь.