Зов пустельги

Он готов был разорвать Дэсмонда в клочья, имей он такие способности. Перед глазами Эрика так и стояла эта отвратительная картина, возникшая перед их глазами, когда они ворвались в кабинет минуту назад, вызванные непонятными криками и грохотом. Они были очень во время! Дэсмонд уже расстегивал джинсы, когда трое вбежали в кабинет. Осознание того, что чуть было не произошло, молнией пронеслось в голове Эрика, и он набросился на друга с кулаками. Рудольф вцепился в Эрика, Роберт – в Дэсмонда, и они превратились в беспорядочную кучу рук и ног, где непонятно, кто на чьей стороне. Нанеся два сильных удара точно в челюсть Дэсмонда, Эрик, наконец, угомонился. Но Дэсмонда черта с два вырубили удары Эрика. Его и в трезвом состоянии невозможно вырубить, а тут, когда его кровь бурлит от адреналина, он становится бессмертным, даже с литром текилы в крови.

Рудольф с Эриком оттащили Дэсмонда и усадили в кресло в углу кабинета подальше от Нины, которая безвольно валялась на полу с разорванным до пояса платьем и трусами, спущенными до колен.

Эрик на пару с Рудольфом держали друга крепко по рукам, тот бился в истерике, рыдал, пытался что-то сказать, его стошнило, но хватка мужчин не ослабла. Они лучше всех знают физическую силу Дэсмонда, и угомонить его удастся нескоро.

– Что с Ниной? – кричал рассвирепевший Эрик, готовый сломать другу запястье своей хваткой.

Роберт склонился над Ниной и звал по имени, тряс за плечи, пока та не начала подавать признаки очнувшегося человека.

– Нина, слышишь меня? – доносилось откуда-то из параллельного мира.

Наконец, сознание вернулось, и Нина посмотрела на Роберта ясным, насколько это было возможно, взором.

– Слышу, – ответил она с трудом.

Роберт оглядел кровоточащий лоб и выругался.

– Как она? – беспокоился Эрик.

– Эрик, прости! Я не смог! Я подвел тебя! Эрик! Я убил ее! – ревел Дэсмонд.

– Заткнись, твою мать! – свирепел Эрик.

– Да в порядке она, – ответил Роберт.

Но Эрик увидел окровавленное лицо Нины, и сердце опять вжалось в грудь.

– Ах, ты, сукин сын! – взревел Эрик и снова врезал Дэсмонду в лицо.

– Эрик! – тут же остановил Рудольф.

Дэсмонда снова стошнило.

– Черт, есть ли на свете хоть что-нибудь, что может его вырубить? – удивлялся Эрик.

Он был уверен, что вложил всю силу в удары, а этому хоть бы что.

– Уведи ее! – приказал Эрик.

Роберт закатил глаза, будто он и сам не догадался об этом. Роберт снял пиджак и набросил на почти голый торс Нины – разорванное платье болталось на поясе. Он осторожно натянул на нее трусы, заметив, что при других обстоятельствах этот момент был бы очень даже интимным, ведь он провел руками по ее бедрам, а она вроде и не против. Хотя оценив состояние Нины, Роберт осознал, что она вряд ли до конца понимала, что происходит. Рана на лбу продолжала кровоточить.

– Прижми, – приказал Роберт и положил руку Нины ей на лоб.

Она почувствовала какую-то ткань под пальцами, но ничего не соображала, голова кружилась так, словно весь мир ходил ходуном от какого-то невероятного землетрясения баллов двести по шкале Рихтера. Роберт поднял Нину с пола и удивился ее легкости. Не зря Марк сравнивает ее с феей, возможно, он бы с ним согласился, если бы она не убивала людей.

Нина устало уткнулась головой в плечо Роберта и даже позволила себе утонуть в аромате одеколона, исходившего от его шеи. Крики Дэсмонда становились все тише. Вскоре Нина поняла, что Роберт нес ее на кухню.

Головокружение слабело в интенсивности, и когда Роберт усадил Нину на кухонный стол, она даже смогла разграничить верх и низ.

– Рану надо зашить, – сухо констатировал Роберт, явно недовольный выпавшей ему ролью медсестры.

Нина молча сидела на столе и прижимала платок ко лбу так сильно, как могла, но он быстро пропитался насквозь и вскоре стал бесполезным. Роберт достал аптечку из шкафа и уже готовился к процедуре. Нина пристально следила, как он уверено натягивает на мощные ладони латексные перчатки, рвет упаковки с иглой и нитью, набирает раствор в шприц. Наблюдая за его твердыми движениями, Нина вдруг так явственно ощутила тоску по Яну и его нежным рукам.

– Сиди, не дергайся, я вколю анестетик, – сосредоточенно произнес Роберт.

Он удивился тому, что Нина даже не шелохнулась, пока он делал укол точно ей в рану. А жаль. Ему так хотелось причинить ей боль. Но потом вдруг понял, что она всю свою жизнь провела в больнице, где уколы – это норма жизни, как в туалет сходить и зад подтереть. Таким способом ей боль не причинишь.

Роберт не дождался, пока подействует обезболивающее, и принялся шить. Нина терпела изо всех сил, уверенная в том, что Роберт поступает с ней так со зла. Но она не собиралась доставлять ему удовольствие. Да пошел ты, Роберт! Да пошли вы все!