Зов ночной птицы

Перед ним стояла приземистая пузатая жаба — по крайней мере, первое впечатление было именно таким. Вплоть до того, что и кожа субъекта имела желтовато-серый оттенок жабьего брюха, хотя чуть позже Мэтью понял, что это был цвет глубоко въевшейся в тело грязи. На вид ему было слегка за сорок — круглолицый, с венчиком всклокоченных темных волос вокруг плешивой макушки и с седыми прядями в бороде. Его бесформенное одеяние, похоже, состояло из нескольких разнородных тряпок, сшитых вместе какой-то в стельку пьяной портнихой. Этот тип вызвал в Мэтью инстинктивное отвращение, но одна деталь внешности показалась ему интересной: у грязной жабы обнаружились на удивление ясные светло-серые глаза — цвета льда январским утром, — притом что в глубине зрачков горел огонь не менее жаркий, чем в кузнечном горне. Эти необыкновенные глаза глядели на Мэтью из-под спутанных кустистых бровей, по которым не мешало бы пройтись расческе. Внезапно ноздри его широкого, грубо вылепленного носа раздулись, а взгляд устремился к земле.

— Замри, — сказал он Мэтью, что прозвучало как резкая команда, хоть и поданная вполголоса.

Затем он поднял правую руку, в которой обнаружилась довольно длинная палка с острым железным наконечником. Стремительное движение рукой вниз — и человек желтозубо осклабился, поднимая острие к самому лицу Мэтью.

Там, на острие, билась в агонии крупная черная крыса.

— Любят они подбираться к людям, — сообщил он.

Мэтью посмотрел на землю и только теперь заметил темные тени, снующие тут и там меж сапог и ботинок — а порой и босых ног — собравшихся.

— Думают в толчее урвать крохи жратвы.

На его руках были перчатки из оленьей кожи, заляпанные следами предыдущих казней. Свободной рукой он потянул завязки прицепленного к поясу мешка и засунул внутрь острие с трепыхающейся крысой. Потом в мешок нырнула рука, сделала там резкое, вызывающее неприятные ассоциации движение, и острие было извлечено наружу уже без жертвы. Мэтью не мог не заметить, что мешок уже изрядно вздулся — эта крыса была явно не первой с начала охоты. И, судя по шевелению в мешке, еще не все они испустили дух.

И тут до Мэтью наконец дошло, что он сию минуту лицезрел самого Гвинетта Линча — крысолова Фаунт-Ройала — за его благородным занятием.

— Кто-то ведь должен это делать, — проворчал Линч, заметив гримасу Мэтью. — Город всяко проживет без судейских чинуш, но без крысолова его песенка, почитай, спета… сэр.

Он отвесил утрированный поклон и проследовал мимо Мэтью, нарочито зацепив его бедро своим трупным мешком.

Теперь уж точно пора было возвращаться. Дом уже превратился в груду раскаленных углей с отдельными язычками огня. Какая-то старуха отчаянно призывала горожан вытащить из тюрьмы Рейчел Ховарт и обезглавить ее топором, предварительно окропленным кровью ягненка. Мэтью отыскал глазами Бидвелла, который безучастно стоял, опустив плечи и глядя на дотлевающие руины, — хозяин Фаунт-Ройала явно терял почву под ногами.

На обратном пути Мэтью был настороже и периодически оглядывался, проверяя, не идет ли за ним по пятам Сет Хэзелтон.

В освещенной несколькими лампами гостиной особняка миссис Неттлз ухаживала за мировым судьей. Вудворд, запрокинув голову, покоился в самом удобном кресле. Глаза его были закрыты, а на лбу лежал компресс. Очевидно, здесь только что произошли весьма серьезные события.

— В чем дело?

Вудворд тотчас открыл глаза и сел прямо.

— На меня напали, Мэтью! — произнес он с ожесточением, но слабым и глухим голосом. — Напал тот, кого я сначала принял за тебя!

— Приняли за меня?

— Кто-то побывал у вас в комнате, — пояснила миссис Неттлз и сняла компресс, чтобы смочить его в стоявшей рядом миске с водой. — Судья услышал, как вашу дверь закрыли на засов изнутри.

— Мою дверь?! — Мэтью взял такую высокую ноту, что сам удивился себе. — Кто это был?

Вудворд покачал головой, а миссис Неттлз вернула смоченный компресс на его лоб.

— Я не разглядел его лица, — сказал Вудворд. — Все произошло очень быстро. Он выбил лампу из моей руки и чуть не сломал мне плечо. Потом я услышал быстрый топот на лестнице и… вот и все.

— Как давно это случилось?

— Минут двадцать назад, не более, — сказала миссис Неттлз. — Я как раз вернулась с пожара и услышала его крик: «Вор!»

— Значит, что-то было украдено?

— Этого я не знаю. — Вудворд придавил ладонью компресс. — Но моей первой мыслью было, что в твою комнату забрался вор.

— Представляю, как он был разочарован. У меня здесь практически нет своих вещей… — В этот миг пулей пронзила догадка. — Разве что одна.

Схватив лампу, он поспешил на второй этаж. В его комнате был полный порядок, никаких признаков постороннего вторжения. Кроме одного, о чем он и подозревал.

Накануне перед отходом ко сну он положил золотую монету на комод. Теперь ее там не было, и Мэтью сильно сомневался, что она все же найдется где-нибудь в комнате.

Значит, это действительно была кража, подумал Мэтью. Он бегло осмотрелся — не блеснет ли на полу золото, — хотя рассчитывать на это не приходилось.

— Проклятье! — тихо выругался он.