Зов Халидона

Лагерь экспедиции был окружен; обитатели стали заложниками Халидона.

Не доходя сотни ярдов до поляны, проводник, который теперь шел впереди Алекса, засунув пистолет за пояс, остановился и вызвал патруль. Он просто пощелкал пальцами, и огромный черный вышел из-за деревьев.

Они о чем-то тихо и кратко переговорили, после чего караульный вернулся на свое место, а проводник повернулся к Маколифу:

– Все спокойно. Чарлз Уайтхолл пытался сбежать, но ему не удалось. Он серьезно ранил одного человека, но другие были рядом. Теперь лежит связанный в своей палатке.

– А что с миссис Бут?

– Женщина? Она с Сэмюэлом Такером. Полчаса назад она заснула… Такер спать не собирается. Он сидит на стуле у ее палатки с ружьем в руках. Другие спят. Скоро им вставать.

– Скажи мне, – воспользовался случаем Маколиф, – что с этим языком араваков? С «полковником» марунов, с четверками, встречей через восемь дней?

– У вас короткая память, доктор. Ведь это я отводил Уайтхолла к посыльному. «Полковник» марунов не получал никаких посланий. Ответ мы составили сами. – Халидонец улыбнулся и жестом пригласил Алекса продолжить путь.

Под пристальным взглядом проводника Маколиф включил передатчик и ждал, пока белая лампочка загорится в полную силу. Потом он, прикрыв клавиши свободной рукой, набрал нужный код. Предосторожность была излишней, поскольку объявить сигнал тревоги он не мог: его предупредили, что в случае приближения к лагерю посторонних лиц каждого из них ждет пуля в лоб, причем первыми жертвами станут Элисон и Сэм Такер.

Обо всем остальном договорились не менее четко. Сэм Такер будет во время отсутствия Алекса через каждые двенадцать часов передавать обычный сигнал. Сам же Александр должен вернуться в сопровождении проводника на равнину. Оттуда вместе со «священником» ему предстояло отправиться к таинственному Халидону. До его возвращения вся экспедиция остается в заложниках.

Правду узнают Элисон, Сэм, Чарлз и Лоуренс. Остальные – нет. Йенсенам, Джеймсу Фергюсону и рабочим сообщат, что Алексу пришлось уехать распутывать очередной бюрократический казус; вполне естественная причина, понятная профессионалам. Якобы ночью поступила радиограмма из Кингстона о том, что министерство внутренних дел срочно требует Маколифа в Очо-Риос. Возникли какие-то проблемы с местным институтом. С неприятностями подобного рода часто сталкивались руководители экспедиций; дурость местных администраций постоянно мешала исследованиям.

Когда «священник» заявил, что Алексу придется отлучиться как минимум на трое суток, тот потребовал объяснений.

– Я не могу вам этого сказать, – заявил халидонец.

– В таком случае почему я должен соглашаться?

– Ну это же не принципиально! А потом, мат нам не грозит, не так ли, мистер… Бонс? Мы боимся того, что о нашем существовании станет широко известно, гораздо больше, чем вы – за жизни ваших коллег.

– С этим я никогда не соглашусь.

– Вы нас просто не знаете. Позвольте себе такую роскошь – узнать нас поближе. Поверьте, вы об этом не пожалеете.

– Значит, этот срок вам назначили, и все?

– Да.

– Я должен сделать вывод, что тот, кто определил его, был уверен, что вы приведете меня с собой?

– Это предполагалось.

Алекс согласился на трое суток.

Чернокожий революционер Лоуренс втирал пенициллиновую мазь в спину Уайтхолла. Веревка глубоко врезалась в кожу. Тот, кто связывал Чарли-чела, в приступе ярости сил не пожалел. Путы с обоих сняли только после того, как пришел Маколиф и поговорил с ними.

Алекс ясно дал понять, что не потерпит никакого вмешательства с их стороны в текущие события. То, как они к этому относятся, не имеет значения.

– Ваша наглость, Маколиф, не имеет границ, – заявил Уайтхолл, сдерживая гримасу боли от прикосновений Лоуренса к израненной спине.

– Упрек принимаю. В этой области, Уайтхолл, вы большой специалист.

– Вы абсолютно не готовы общаться с этими людьми! А я жизнь посвятил – всю свою жизнь! – изучению истории Ямайки и Карибского бассейна!

– Положим, не всю, Чарли-чел, – спокойно парировал Алекс. – Я ведь предупреждал вас прошлой ночью. За вами есть еще кое-что помимо науки. Черный Цезарь, который хочет въехать в парк Виктории на своих неграх-помпеях.

– Что вы сказали?

– Это не мои слова, Чарли.

Внезапно Лоуренс с размаху врезал кулаком по ссадине на плече Уайтхолла, схватив его за шею другой рукой. Никто не шевельнулся. Лоуренс прохрипел:

– Ни в какой парк ты ни на ком не въедешь, чел. Ты будешь ходить пешком, как все!

Чарлз повернул голову и увидел огромный, занесенный для следующего удара кулак.

– Брось валять дурака. Неужели ты думаешь, что тот, кто придет к власти, станет терпеть тебя и твое равенство, шакал? Да тебя уничтожат в первую же минуту!

– А ты не хочешь нас уничтожить, чел?

– Я хочу только одного – лучшего будущего для Ямайки. И на это должны быть направлены все усилия.

– Ну хватит трепаться, – грубо прервал их Алекс, подходя ближе. Лоуренс взглянул на него с подозрением и надеждой. Он отпустил Уайтхолла и принялся завинчивать тюбик с мазью.