Зов Халидона

– Как я обо всем узнаю?

– Узнаешь, когда вернется мой носильщик. А если все сложится удачно, может быть, и он не вернется.

Питер увидел, как губы Рут задрожали, а в глазах появилось выражение нескрываемого страха. Он жестом привлек ее к себе, и она буквально упала ему на грудь.

– О господи, Питер…

– Ш-ш-ш-ш, Рут. Не надо. Пожалуйста! – проговорил он, поглаживая ее по голове. – Ведь Джулиан был для нас всем. Мы оба это прекрасно понимаем. И Джулиан считает, что нам неплохо будет с тобой в Пейл-Корт. Он сказал, что «Данстону» потребуется много своих людей на Ямайке. Так почему же не мы?

Джеймс Фергюсон обратил внимание, что появление незнакомого человека в расположении лагеря удивило и рассердило Маркуса Хедрика. Впрочем, они все были удивлены. Маколиф рано утром ушел на побережье: странно, что этот человек не встретил его по дороге. Но он твердо заявил, что видел только местных жителей, которые охотились и рыбачили.

Его прислало фэлмаутское отделение государственной службы занятости, которое знало, что в экспедиции не хватает рабочих рук. Он сказал, что хорошо знаком с этой территорией, поскольку родился в Уэстон-Фавел, и очень хочет получить работу. Естественно, он представил все необходимые бумаги, подписанные каким-то чиновником из Фэлмаутса.

В половине третьего, когда Джеймс Фергюсон, отдохнув после обеда, уже собирался идти продолжать работу, около его палатки послышались шаги. Полог откинулся, и вошел новый рабочий, держа в руках пластмассовый поднос.

– Что это значит?

– Собираю грязную посуду, чел! – громко произнес он. – Чтобы всегда чисто было.

– У меня нет грязной посуды. Вот разве что парочку стаканов можно помыть…

Вошедший понизил голос и быстро проговорил:

– У меня письмо для Ферги-чела. Я даю его вам. Вы читаете сейчас. – Чернокожий извлек из кармана запечатанный конверт и протянул его Фергюсону.

Джеймс вскрыл конверт. Единственный листок внутри представлял собой официальный бланк Фонда Крафта, и Джеймс тут же обратил внимание на закорючку внизу, известную всей Ямайке. Так подписывался только Артур Крафт-старший – наполовину отошедший от дел, но не утративший могущества глава гигантской фирмы. Глаза бежали по строчкам.

«Мой дорогой Джеймс Фергюсон.

Заочные извинения всегда неуклюжи, хотя зачастую более искренни. Данный случай не исключение.

Мой сын вел себя с Вами не лучшим образом, за что тоже приносит свои извинения. Он передает их с юга Франции, где проведет неопределенный – но достаточно продолжительный – период времени.

По существу: Ваш вклад в лабораторные исследования волокон баракоа трудно переоценить. Благодаря Вам мы оказались на грани прорыва к новым технологиям, которые означают переворот в этой области промышленности. Мы убеждены, что с Вашим возвращением мы быстрее совершим этот прорыв. Вы, молодой человек, уже обеспечили свое будущее, поскольку Ваш гений заслуживает достойного вознаграждения. Вас ждет богатство.

И тем не менее сейчас дорог каждый день. Поэтому я рекомендую Вам немедленно прервать свою работу в экспедиции. Мой посыльный объяснит Вам, как это сделать. Заверяю Вас, что я известил Кингстон о своем желании и получил их согласие (волокно баракоа необходимо всей Ямайке). Мы решили, что нет необходимости посвящать в Ваши дела руководителя экспедиции д-ра Маколифа, поскольку это затрагивает его непосредственные интересы и может вызвать негативную реакцию. Ботаник, который Вас заменит, прибудет в экспедицию через несколько дней.

С нетерпением ожидаю возобновления нашего знакомства.

Искренне Ваш

Артур Крафт-старший».

Затаив дыхание, Джеймс Фергюсон перечитал текст.

Свершилось.

Он всего добился.

Всего.

Он поднял глаза на посыльного, который улыбнулся ему в ответ, и тихо произнес: