Знахарь из будущего. Придворный лекарь царя

– Знакомое лицо! Никак – Никита-лекарь! Доброго здоровья!

– И тебе не хворать.

– Василий, ты ступай. А что, Никита, разве государь тебя к себе призывал? Здоров он вроде.

Никита поднял руку с царским подарком. Боярин увидел, кивнул:

– Знакомый перстенек. Так с чем пожаловал?

– Просьба к нему.

– Да ну?

Боярин задумался. Перстенек царский – как пропуск-«вездеход». Только ведь и просьба личная. Как бы от государя не влетело.

– Испрошу. – Боярин исчез за дверью.

А Никита разглядывал мозаику на окнах да изразцы на голландской печи.

Дверь приоткрылась.

– Иди, примет.

За дверью оказался коридор. Перед дубовой створкой боярин остановился.

– Шапку отдай, как войдешь – поклонись.

– Да знаю я! – не скрыл досады Никита.

– Это я так, для порядка.

Никита отдал суконную шапку боярину и вошел.

В комнате царя пахло благовониями, тихо потрескивала лампадка перед иконами.

Никита перекрестился на образа, потом повернулся вправо.

За деревянным столом сидел Алексей Михайлович в расшитом домашнем халате и с любопытством смотрел на гостя.

Никита отвесил глубокий поклон:

– Здрав буди, государь.

– Рад видеть, Никита-лекарь. Давненько мы с тобой встречались. Дай бог памяти – года полтора?

– У тебя хорошая память, государь.

– Зато ты с персидской игрой долго тянул, – укорил царь.

– Беда у меня была, государь. Жена и теща от моровой язвы померли, дом сожгли – на пепелище вернулся. Сам в монастырь ушел в Астрахань – не до игр было.

– Ведаю уже. Разыскивал тебя – нужда великая была.

– И я ведаю о твоей беде, государь. Прости, вернуться не успел, на два дня опоздал только.

– Видно, так Богу угодно было. Зато князя Елагина игре выучил, он меня пока обыгрывает.

– Навык с практикой приходит. Игра эта только с виду простая. Там думать надо, просчитывать на несколько ходов вперед. Кто кого передумает – как в шахматах.

– Садись, Никита, – предложил царь.

Никита уселся на небольшую скамеечку. Тепловато в комнате. Своды низкие, оконца маленькие, стены темные, вишневого цвета. А государь какие-то бумаги читал до него, вон – на столе лежат.

– Ты бы, государь, несколько свечей рядом поставил. Темно в комнате, глаза испортишь.

– Верно, устают к вечеру глаза, иной раз такое чувство – как будто песку в них насыпали. Так что у тебя за просьба?

– На богомолье хочу. Прошу тебя – отпусти, думаю, за два месяца обернусь.

– Это куда же?

– На Соловки.

Царь нахмурился:

– Ты не старого ли обряда приверженец? Да нет вроде, тремя перстами крестился.

– В Куртяево урочище хочу завернуть – на воды целебные.

– Слыхал я про диковинку такую в моих землях, но не был там никогда. Вот что, Никита-лекарь, отпускаю тебя на все лето – но только с одним условием: целебные воды сам осмотришь и испробуешь. А по возвращении у меня будь с докладом. Знать желаю – правда ли вода та помогает либо врут все. Чешский король в письмах водами целебными похваляется, а я, получается, вроде как хуже.

– Государь, земли твои обширны и изобильны всем – зверем, птицей, золотом и железом. И воды целебные в них есть, только разведать их надо!

– Ты так говоришь, как будто твердо знаешь. Не скрою – приятно мне. Считай – поручение тебе я дал.

Никита поклонился и попятился к двери, считая аудиенцию законченной.

– А партейку сыграть? – улыбнулся царь.

После доброго разговора чего же не сыграть? Никита довольно шустро обставил царя. Тот нахмурился:

– Давай еще одну.

– Нет, государь. Лучше я тебе твои ошибки покажу – это полезней.

Никита рассказал и показал, где государь маху дал.

– Ага, понял. Как играть хорошо научусь, с послом персидским сыграю. У них вся знать в шахматы и нарды играть обучена.

– Зато в лапту не умеют.

– Это для простого народа.

Никита пожелал государю доброго здоровья и откланялся.

Вышел он из дворца довольный, рот до ушей. Стрелец Василий взглянул на Никиту и не удержался:

– Выгорело, стало быть, дело?

– Как есть, Вася! – И от избытка чувств Никита хлопнул стрельца по плечу. Тот от неожиданности едва бердыш из рук не выронил.

В этот же день Никита стал искать подходящее судно. Дело это оказалось непростым. Были пузатые торговые лодьи и большие ушкуи. Купцы, владельцы судов, были бы не против, однако посудины велики. Источники целебных вод располагались по берегам реки Верховки – неглубокой и неширокой, по ней такие не пройдут. А учитывая, что и переволок проходить надо – так и вовсе не надобны. А небольшие легкие ушкуи да баркасы – суденышки почти все рыбачьи, пропитаны неистребимым рыбьим духом, и места для пассажиров в них нет.

Однако, потратив два дня, судно Никита нашел. Вернее – подсказали ему. Хозяин, седовласый старец, согласился доставить их на Верховку, подождать там, сколь потребно будет, да в Москву вернуть.

– Харчи мне готовить? – спросил он.

– Тебе. У меня другие заботы будут.

– Тогда повара возьму.

– Нам без изысков, только чтобы вкусно и сытно.

– Задаток давай. Когда выходить?

– Сам-то как считаешь?

– Не знаю, сколько ты там будешь, но к Новому году обязательно убраться надо. Годков пять тому как раз к сентябрю морозцы ударили. Еще бы седмицу промедлили – и в лед вмерзли бы. Северá!