Знахарь из будущего. Придворный лекарь царя

Никита любил рыбу в любом виде – что соленую, что в ухе, но особенно жареную. А уж как мастерски делал ее Андрей! Очистив и выпотрошив, он насаживал рыбу на прутики и жарил над угольями. Получался рыбный шашлык, да какой! К осени рыбка жирок нагуливала, мясо сочное – во рту тает. К тому же рыбка свежайшая, только из реки. И рыбы Никита наелся на полгода вперед.

Утром поклонились Никита с Любавой источникам, окунувшись в последний раз, и отправились в обратный путь.

Молодежь засиделась. Хоть и парус поднят был, все равно на весла сели, работая до седьмого пота, и легкий ушкуй летел по течению. Это уже потом, когда в Северную Двину вошли, скорость упала – приходилось против течения идти. И по Сухоне тоже против течения, да еще и ветер встречный – грести приходилось.

Чтобы размяться, Никита и сам на весла садился в паре с Андреем. Одно радовало: чем ближе была Москва, тем становилось теплее.

Через три недели они добрались до Первопрестольной. Никита расплатился по уговору, добавив сверху еще и премиальные. Подхватив узлы с одеждой и шкурами, они пошли домой.

Любава, как вошла в дом, пробежала по всем комнатам:

– Никита, как хорошо дома!

Никита же узел в угол бросил, чинно разделся и в комнату прошел.

В поварне вовсю хлопотала кухарка.

Никита прислушался: из комнат не доносилось ни звука, Любава притихла.

Он заглянул в спальню: жена стояла перед зеркалом и внимательно смотрела на себя. Увидев в зеркале улыбающегося Никиту, она повернулась к нему:

– А ты знаешь, Никита, мне кажется, что я помолодела. Или я просто себя в зеркале давно не видела?

– На самом деле и помолодела, и посвежела – зеркало не обманывает.

Никита подошел к Любаве и, в свою очередь, посмотрел в зеркало на себя. Удивительно! Он и сам два месяца в зеркало не смотрелся, а разница была заметной. То ли отдых сказался, то ли чистый воздух и целебная вода? А скорее всего, все вместе взятое.

Они пообедали, вздремнули. И в самом деле – хорошо дома!

Потом Любава стала узлы с вещами разбирать, а Никита к Елагину направился – надо было известить о своем приезде да новости московские узнать.

Князь оказался дома и Никите искренне обрадовался:

– Дай обниму, давно не видел тебя!

Потом отстранился, всмотрелся:

– Э, парень, да изменился-то ты как! Годков пять сбросил, ей богу – правду говорю. Ужель так целебная вода подействовала?

– Истинно. И в купели дважды в день был, и пил водицу целебную. А воздух там какой! Не надышишься – не то что в Москве.

– Занятно, – князь задумался.

– Потом распишешь подробно – в каких источниках купался, из каких пил.

– Ох, седина в бороду! Семен Афанасьевич, никак сам туда собрался?

– Нешто я хуже тебя? Ты, почитай, пять годков сбросил, потому как молод, а я, может, и все десять скину.

– Твои слова да Богу в уши! Сейчас там холодно, северá. А летом езжай обязательно. Я даже план тебе нарисую, где какой источник посильнее.

– Сказывал мне государь, что поручение тебе такое дал.

– Я выполнил его – завтра к нему пойду. Что в Москве слыхать? А то я только что с корабля.

– Так чего мы стоим? За стол, за стол! За обедом и поговорим.

За едой, в перерывах, князь рассказал все новости – серьезного не было ничего. Один боярин женился удачно, другому царь дачу пожаловал на ближних землях, да еще посольство английское приезжало.

Новости столичного двора Никиту мало интересовали – ему карьеру при дворе не делать.

Отведав блюд и немного выпив, Елагин попросил:

– Никита, погадал бы ты мне… В прошлые разы куда как удачно получалось!

– А карты есть?

– А то! Тебя дожидаются. Я их даже никому не показываю – вдруг сглазят! – Князь достал из шкафчика колоду.

Никита разложил пасьянс.

Князь внимательно смотрел на карты:

– Ну, не томи, Никита!

– Больших перемен пока не вижу, княже, – ни беды, ни удачи.

– Ох, ну и слава богу! – выдохнул князь. – Насчет удачи – мы сами постараемся, лишь бы беды не было. Давай выпьем за то!

Они выпили по кубку, и Никита откланялся:

– Прости, князь, я только полдня в Москве, к тебе первому пришел. Свидимся еще. А мне в лекарню надо.

– Уважил, стало быть, – широко улыбнулся князь, – ценю!

А Никита заторопился в лекарню.

Увидев его, Иван обрадовался:

– Наконец-то, мы уж заждались! Болящие все время спрашивают. Я им так и говорил – не раньше середины сентября.

– Как вы тут?

– Работаем помаленьку. Ты-то как помолодел, Никита! Прямо не узнать!

– Что ты меня как красну девицу хвалишь?

– Так заметно же! Когда ждать?

– Думаю – третьего дня. Мне еще к государю надо завтра, я ведь только сегодня с корабля.

Вечером Никита при свечах начисто перерисовал на бумаге план урочища, обозначив все источники номерами и приписками вроде «зело силен» или «на вкус противен, хорош при пучеглазии». С тем назавтра и в Кремль пошел. Царский перстень снова сыграл роль пропуска.

Однако аудиенции пришлось ждать долго: государь принимал шведского посланника, потом бояр. Никита промаялся во дворце часов шесть и уже хотел уйти, когда, наконец, позвали его.

– Добрый день, государь! Рад видеть тебя в добром здравии! – поклонился Никита.