Знахарь из будущего. Придворный лекарь царя

Пациенты понемногу шли – то с панарицием, когда гноилось под ногтем, то с абсцессом мягких тканей. А где гной – там всегда разрез. А в рану еще серого толченого мха насыпали, который Никита покупал у Софьи. Мох этот – вроде природного антибиотика, помогает хорошо. А при небольших гноящихся ранах, скажем, от занозы – неплохо шел лист подорожника.

Через месяц с начала работы Никита отдал долг купцу, правда – сам на бобах остался, с пустой калитой. Зато долг не довлел – Никита не любил одалживаться.

А еще через неделю произошло событие, изменившее уклад его жизни. Он уже стал привыкать к Владимиру, своей лекарне, даже какой-то интерес появился. Был бы научный склад ума – столько материала для диссертации собрать можно! Только Никита практик был.

Он уже заканчивал работу, раздумывая, куда отправиться поесть – на постоялый двор у Золотых ворот или в харчевню на Варварке? На Варварку дальше, зато кормят – пальчики оближешь!

Софья тоже собиралась, уже платок накинула.

В этот момент у ворот остановилась подвода, заржала лошадь.

Никита вышел на крыльцо.

У ворот стояла не подвода, а настоящая карета – во Владимире их было по пальцам пересчитать. В открытую калитку ворвался боярин – в кафтане, суконной шапке, сафьяновых сапогах. Видел уже местных бояр Никита, по одежде научился различать.

– Ты, что ли, лекарь?

– Я.

– Ну слава богу, нашли. Евстафий, помоги боярину.

И сам метнулся к карете. Дверцу открыл, подножку откинул.

Из кареты показался боярин в возрасте, сзади его поддерживал кто-то, а на подножке его под руки подхватил другой, тот, что спрашивал Никиту. Видимо – важный сановник, поскольку бояре вертелись вокруг него, как няньки вокруг ребенка.

Никиту сразу насторожило, что сановник, согнувшись, прижимал к животу руки и едва передвигал ноги. Острый живот, насмотрелся уже таких Никита. Острый живот – это катастрофа в брюхе: прободение язвы желудка, острый панкреатит, приступ желчнокаменной болезни, аппендицит – да много чего. И, как правило, надобна операция. Можно понаблюдать час-другой, вот только анализы крови сделать невозможно.

Двое бояр бережно провели сановника в избу. Никита шел перед ними, открывая двери.

– Раздевайте и кладите его на стол, – распорядился Никита.

На сановнике, несмотря на теплое время года, было надето много одежды. Кафтан, тонкая ферязь под ним, рубаха шелковая, под ней – исподняя.

Под бдительным взором бояр Никита начал осмотр.

Живот был напряжен, как доска, и при легком прикосновении мужчина кричал от боли. Язык сухой, пульс частил.

Насколько Никита мог, он расспросил больного. Иногда правильно, грамотная собранная история болезни могла подсказать правильный диагноз.

Понемногу крепло убеждение – желчнокаменная болезнь. Надо срочно оперировать, приступы в последнее время случались все чаще. Только боязно. Случись летальный исход, что даже в лучших клиниках бывает, – не сносить ему головы, причем не в переносном, а в прямом смысле. Ведь условий для такой операции фактически нет. Можно отказать. Чиновник тоже, с высокой долей вероятности, умрет, но не у него в лекарне.

Никита посмотрел на землистое, страдальческое лицо боярина:

– Боярин, оперировать надо.

Тут же двое сопровождающих возмутились:

– Да знаешь ли ты, деревенщина, с кем говоришь? Это князь Елагин, правая рука самого Нащокина!

Ни о Елагине, ни о Нащокине Никита не слыхал никогда. Впрочем, мнение дворян Никиту не интересовало. Здесь должен решать сам пациент. Только он вправе распорядиться своей жизнью.

Никита взял князя за руку:

– Княже! Надо живот резать, оперировать. Не сделаем – день и ночь проживешь только.

– А ежели резать?

Бояре снова открыли свои рты, но князь повернул к ним голову:

– Молчать! Я сам решать буду!

– Ежели резать, то по-всякому получиться может, – не стал скрывать от него серьезности положения Никита. – Повезет с Божьей помощью – так впредь здоров будешь.

– Значит, шанс есть. Делай свою работу, лекарь. Бояр моих не бойся, без моей воли они тебе ничего дурного не сделают. Ты только скажи – что надобно?

– Пусть два матраса привезут да подушки – после операции тебе здесь несколько дней провести придется. Нельзя будет ехать, растрясет.

– Тебе лучше знать. Приступай.

Князь повернул голову:

– Насчет матрасов слышали? Ступайте.

Переглянувшись, бояре вышли. Хорошо – Софья не ушла, слушала, чем дело кончится.

Никита подозвал ее к себе:

– Софья, помогать будешь. Сама видишь, человек непростой – князь и боярин, да и болезнь серьезная.

– Ой, я крови боюсь!

– Не справлюсь я один. Инструмент подать надо, пульс посчитать.

Софья нехотя кивнула. Ну да, зачем ей проблемы? Проще травы собрать, высушить и продать. Хотя и это дело непростое. Мало того, что траву нужную найти надобно, так еще и сорвать ее в определенное время суток. Какие-то растения полны сил на утренней заре, до сокодвижения, другие – поздним вечером. Тогда и эффект лечебный выше.

Тем не менее, раз решение принято, надо его выполнять.

Никита положил ватный тампон на лицо боярину, накапал эфира.

– Боярин, считай вслух, чтобы я слышал.