Злой гений Нью-Йорка

— Какие же добрые вести вы принесли? Есть что-то новенькое о последней жертве?.. А вы знаете, я скучаю без этого парнишки. Он действительно мог бы далеко пойти. Какая досада! Жаль, что его назвали именно Джонни Сприггом!..

— Нам нечего сообщить вам, Арнессон, — заговорил Маркхэм, несколько раздраженный легкомыслием молодого человека. — Ситуация пока не меняется.

— И все-таки вас что-то беспокоит, — не отставал Арнессон. — Но я-то думал, что вы взяли меня в помощники, а, как оказалось, меня по-прежнему держат в полном неведении.

Вэнс, который до сих пор спокойно курил и не вмешивался в беседу, услышав подобную жалобу, решил поддержать молодого профессора:

— А действительно, Маркхэм, Арнессон совершенно прав. Мы сами согласились на его помощь и если рассчитываем на нее, то должны сообщать ему все известные нам факты.

— Но вы же недавно заявляли, что опасно разглашать все то, что произошло ночью…

— Да, это так, но в ту минуту я забыл про наше обещание. Теперь я о нем вспомнил.

И он подробно рассказал Арнессону о том, что пришлось пережить прошлой ночью миссис Драккер.

Тот внимательно выслушал всю историю, а потом несколько минут молчал.

— Что ж, — наконец, заговорил он, — это же круто меняет дело. Теперь я понимаю, что Епископ находится среди нас. Вот только зачем ему понадобилось тревожить леди Мэй?

— Но она же кричала почти в тот самый момент, когда убили Робина.

— Ах, да! — встрепенулся Арнессон. — Я, кажется, начинаю понимать. Она видела Епископа из окна собственного дома, когда тот разделался с Птенцом, ну, а потом преступник подкинул ей фигурку, давая тем самым понять, чтобы она держала рот на замке.

— Наверное… Теперь вам хватает данных, чтобы составить обещанную формулу?

— Мне бы хотелось посмотреть на эту фигуру. Где она?

Вэнс достал из кармана черного слона и передал его Арнессону. Тот повертел его в руках и вернул сыщику.

— Похоже, вы узнаете эту фигуру? Ее позаимствовали из набора, который стоит у вас в библиотеке.

Арнессон утвердительно кивнул и повернулся к Маркхэму:

— Из-за этого вы решили мне ничего не рассказывать? Я у вас под подозрением? И какому же наказанию подвергается человек за распространение среди соседей шахматных фигур?

— Вы не попадаете под подозрение, Арнессон, — ответил прокурор, — слона оставили миссис Драккер ровно в полночь.

— Извините, что разочаровал вас.

— Дайте нам знать, если составите формулу, — напомнил Вэнс, когда мы выходили из дома. — А сейчас мы должны нанести визит мистеру Парди.

— Парди? Ах, да, он же великий специалист по шахматам. Не исключено, что он сможет вам что-то пояснить…

Парди принял нас с присущим ему спокойствием и сдержанной вежливостью. Мы расположились у него в кабинете, и Вэнс сразу приступил к делу.

— Мы пришли задать вам несколько вопросов, касающихся смерти Спригга в парке Риверсайд, и на это у нас, поверьте, есть свои причины.

Парди понимающе кивнул.

— Меня не обидит ни один ваш вопрос. После всего того, что я успел прочесть в газетах, я хорошо понимаю, с каким необычным делом вам пришлось столкнуться, — пояснил он.

— Тогда для начала сообщите нам, пожалуйста, где вы находились вчера утром между семью и восемью часами.

— В постели. Я поднялся почти в девять.

— А разве у вас нет привычки гулять в парке перед завтраком?

— Есть, но вчера я не выходил, потому что накануне очень долго работал.

— Когда вы узнали о гибели Спригга?

— За завтраком — моя кухарка пересказала мне соседские сплетни. Чуть позже я прочел об этом в газете.

— И там же увидели напечатанное письмо от Епископа, как я полагаю. Ну, и каково ваше мнение обо всем этом, мистер Парди?

— Трудно сказать…

Впервые за все время его глаза заблестели. До этого момента он казался мне живым трупом.

— Ситуация просто невероятная. Совпадения, с точки зрения математики, полностью исключены.

— Согласен, — кивнул Вэнс. — Кстати, о математике: вам знакома формула тензора Раймана-Кристоффеля?

— Да, конечно, — спокойно ответил Парди, — Драккер использует ее в своих трудах. Но я математик, а не физик. А если бы я не стал шахматистом, — тут он грустно улыбнулся, — то, наверное, посвятил бы себя астрономии.

После этого разговор перешел на планеты. Вэнс внимательно слушал собеседника, в то время как Маркхэм лишь удивлялся такому уходу от темы, а Хит попросту начал терять терпение.

Однако Вэнс вскоре ловко повернул беседу в нужное русло и спросил:

— Как я понимаю, в прошлый четверг вы гостили у Дилларов. Как раз тогда мистер Арнессон вместе с Драккером и Сприггом обсуждали формулу тензора. Насколько хорошо вы были знакомы со Сприггом?

— Пару раз я видел его вместе с Арнессоном, не более того.

— Спригг, кстати, тоже любил прогуляться по парку перед завтраком, — небрежно заметил Вэнс. — Вы его там не встречали?

— Никогда.

Казалось, этот ответ ничуть не расстроил Вэнса. Он поднялся со своего места и, подойдя к окну, выглянул на улицу:

— Я почему-то считал, что отсюда видно все стрельбище. Оказывается, нет.

— Да, оно вообще плохо обозревается. А вы надеялись отыскать свидетелей гибели мистера Робина?