Злой гений Нью-Йорка

— Он распространялся об этом целый час. Некий джентльмен по фамилии Рубинштейн — один шахматный гений, пребывающий сейчас в качестве гостя в нашей стране, — договорился сыграть с ним три партии. Последняя состоялась вчера. Она началась в два часа, а в шесть объявили перерыв. Доигрывать ее должны были в восемь, но Рубиншейна как почетного гостя пригласили на какой-то ужин, поэтому игру перенесли на одиннадцать. Парди сидел как на иголках. Первую партию он проиграл, во второй сам предложил ничью. Все решал последний поединок. Судя по расстановке фигур на шесть часов, у Парди были шансы на успех. Однако Драккер так не считал… Наверное, Парди сразу отсюда и отправился в клуб в половине одиннадцатого, как только ушел Адольф.

— Да, Рубинштейн — сильный игрок, — заметил Вэнс, — один из лучших шахматистов нашего времени… Для Парди победа над ним значила бы очень много. Несмотря на изобретение гамбита, сам Парди никогда не считался большим мастером. Так вы знаете, чем все закончилось?

И снова я заметил легкую снисходительную улыбку на губах профессора. Как будто он, будучи интеллектуалом, обсуждал какую-то нелепую детскую игру.

— Нет, я не интересовался исходом этой партии. Могу только предположить, что Парди проиграл. Когда Драккер указал ему на слабые стороны его позиции, Парди, кажется, согласился с ним. А Драккер в таких делах очень осторожен и высказывает свое мнение только в тех случаях, если чувствует уверенность.

Вэнс удивленно приподнял брови:

— Вы намекаете на то, что Парди и Драккер анализировали незаконченную партию и обсуждали возможное развитие ситуации на доске? Но ведь это противоречит этике, кроме того, игрока могут попросту дисквалифицировать за подобное поведение.

— Ну, я с такими тонкостями не знаком, — едко заметил профессор Диллар. — Надеюсь, Парди не пострадает от того, что произошло здесь вчера. К тому же я прекрасно помню, что, когда он стоял над доской и к нему присоединился Драккер, Парди не просил у него никаких советов. Обсуждение ситуации произошло немного позднее и велось в общем и целом, без уточнения деталей. Не думаю, что они разрабатывали кукую-то конкретную тактику ведения игры.

Вэнс подался вперед и с такой аккуратностью затушил окурок сигареты, что я сразу понял: его что-то весьма заинтересовало. Он медленно поднялся и отошел в угол комнаты, туда, где стоял шахматный столик.

— Вы говорите, что Парди обдумывал свою позицию именно за этой доской, когда к нему присоединился Драккер?

— Все верно, — вежливо подтвердил профессор. — Драккер сел напротив него и начал делать какие-то замечания, хотя Парди просил его помолчать. Через четверть часа Парди убрал фигуры — вот тогда Драккер и заявил, что партия наверняка будет проиграна.

Вэнс некоторое время смотрел на доску, затем вынул из коробки несколько фигур и стал перебирать их, словно играя ими.

— Вы не помните, что именно сказал Драккер? — не поднимая глаз на профессора, осведомился Вэнс.

— Я не вникал в их беседу, меня данная тема не слишком интересует. По-моему, Драккер подметил, что у Парди есть шанс при быстрой игре, но, так как Рубинштейн был известен как игрок на редкость медлительный, он ни за что не допустит ошибки, а потому Парди, по мнению Драккера, был заранее обречен на поражение.

— И как же Парди отреагировал на это? — продолжал Вэнс, возвращаясь к нам и доставая из портсигара очередную сигарету.

— Весьма бурно. Парди вообще очень остро реагирует на все, что связано с шахматами. Он весь побледнел, и мне пришлось выкручиваться из ситуации самому: я быстро сменил тему на что-то нейтральное. И когда джентльмены уходили, мне показалось, что инцидент исчерпан и они уже не сердились друг на друга.

Мы задержались у профессора еще на пару минут. Маркхэм извинился за причиненные нашим визитом неудобства и, когда мы уходили, выразил Вэнсу свое неудовольствие. Прокурору не понравилось, что тот задержался так долго на отложенной шахматной партии, которая, как ему показалось, не имела никакого отношения к расследованию.

— Ну, я еще могу понять, почему вы спрашивали о том, где находились его домочадцы и в котором часу они уходили из дома и возвращались назад. Но при чем тут разногласия Парди и Драккера относительно этой партии? У нас есть другая работа, кроме перемалывания пустых сплетен.

— Какие сплетни? Я просто поинтересовался кое-какими подробностями из жизни наших подопечных. И не без результата, между прочим.

— Что же вам удалось выяснить? — недоверчиво спросил прокурор.

Вэнс осторожно оглядел коридор, затем подался вперед и негромко произнес:

— Я заметил, что один черный слон из набора шахматных фигур пропал, а второй точь-в-точь напоминает того, которого подбросили этой ночью миссис Драккер.

Глава XV Встреча с Парди

Вторник, 12 апреля, 12:30

Такое известие очень сильно подействовало на Маркхэма. Как всегда, пребывая в нервном возбуждении, он принялся ходить взад-вперед, сложив руки за спиной. Хит, понимая, что происходит нечто очень важное, начал попыхивать сигарой.