Злой гений Нью-Йорка

И с удивительной нежностью он сложил листок вчетверо, после чего так же осторожно вложил его в свой бумажник.

Глава XVI Акт третий

Вторник, 12 апреля — суббота, 16 апреля

После обеда в ресторане Маркхэм и Хит отправились на работу. Им предстоял трудный день. У прокурора накопилось много дел, а сержант, которому добавили расследование убийства Спригга, теперь должен был координировать их, писать все отчеты, отвечать на вопросы начальства и пытаться удовлетворить ненасытную братию журналистов. Мы же с Вэнсом сначала посетили выставку современного французского искусства, а вечером слушали оперу.

Следующий день нашим друзьям также не принес никакой радости. Капитан Дюбуа в своем отчете писал, что на переданном ему револьвере никаких отпечатков пальцев не найдено. Разумеется, было подтверждено, что стреляли в Спригга именно из этого оружия, но в этом никто из нас не сомневался с самого начала. Человек, которого отправили следить за домом Драккеров, провел спокойную ночь, во время которой не произошло никаких происшествий. Из дома никто не выходил, и к Драккерам непрошеные гости не наведывались. В одиннадцать часов во всех окнах уже потушили свет. Миссис Драккер появилась утром около восьми, а в половине десятого вышел и сам Адольф и два часа просидел в парке с книгой.

Прошло два дня. За домом Дилларов по-прежнему велось наблюдение, не оставался без внимания и Парди, но ничего необычного не происходило. Хит и Маркхэм волновались все больше. Газетчики бушевали. Получалось так, что ни полиция, ни прокуратура в городе не способны разгадать тайну двух чудовищных убийств. Назревал серьезный политический скандал.

Вэнс навестил профессора Диллара и еще раз обсудил с ним все случившееся. Затем он провел целый час с Арнессоном в надежде, что тот продвинулся со своей волшебной формулой. Наконец, он отправился в Манхэттенский шахматный клуб и попытался разговорить Парди, но каждый раз встречал лишь холодный отпор. Правда, Вэнс даже не пытался связаться с Драккерами, и, когда я спросил его почему, он заметил мне следующее:

— Сейчас от них никакой правды не добьешься. Каждый из них играет по своим правилам, и оба до смерти напуганы. Поэтому трогать их нельзя, мы только навредим всему делу. Нужен серьезный повод.

И такой повод не заставил себя ждать. Он ознаменовал собой начало последней фазы нашего расследования, наполненной таким ужасом и жестокостью, что даже сейчас, спустя много лет после описываемых событий, я вынужден признаться, что иногда мне самому не верится в то, что все это действительно имело место в нашей жизни.

В пятницу днем Маркхэм, почти отчаявшись в успехе расследования, назначил очередное совещание. Арнессон попросил разрешения присутствовать на нем. В четыре часа мы все, включая инспектора Морана, собрались в личном кабинете окружного прокурора. Арнессон был на редкость молчалив и ни разу не съязвил и не позволил себе отшутиться. Он молча внимал тому, что говорили другие, и с каждой минутой становился все более мрачным и серьезным.

Примерно через полчаса после начала нашего собрания в комнату вошел Суэкер и положил на стол прокурору какую-то бумагу. Маркхэм взглянул на нее и нахмурился. Затем он достал из ящика стола какие-то бланки и передал их Суэкеру со словами «заполнишь сам». Нам же он объяснил:

— Сперлинг только что попросил о встрече со мной. Он уверяет, что это очень важно. Я подумал, что при данных обстоятельствах мы выслушаем его все вместе.

Через десять минут помощник шерифа доставил Сперлинга к нам в кабинет. Тот поприветствовал присутствующих и даже кивнул Арнессону. Маркхэм предложил ему присесть, а Вэнс протянул сигарету.

— Я хотел поговорить с вами, мистер Маркхэм, — начал он, — потому что подумал, что это может помочь вам… Вы как-то спрашивали меня, что я помню из того дня, когда мы с Робином вместе находились в стрелковом клубе… Вы тогда интересовались, куда именно направился мистер Драккер, когда ушел из подвала. Я сказал тогда, что не помню, знаю только, что он вышел из двери подвала… Сэр, в последнее время я долго размышлял над этим. Не знаю, как вам это объяснить, но теперь я как будто вижу все ярче и отчетливее. Как будто ко мне возвращается память, причем какими-то урывками, отдельными картинками, что ли…

Некоторое время он молчал, уставившись на ковер, но потом поднял голову и заговорил снова:

— И вот одна такая картинка была связана с мистером Драккером. Из-за этого, собственно, я и хотел встретиться с вами. Я ясно представил себя снова в клубе вместе с Робином и вдруг вспомнил, как я посмотрел в окно, чтобы убедиться, что погода благоприятная, ведь я собирался в поездку. И тут я увидел мистера Драккера в беседке за домом…

— Когда это было? — заинтересовался Маркхэм.

— Сразу после этого я ушел оттуда.

— Значит, теперь вы утверждаете, что мистер Драккер не отправился домой, а оставался в беседке после того, как вы сами покинули клуб?

— Получается так, сэр.

— Вы в этом уверены?