Злой гений Нью-Йорка

— А что касается самого Драккера, можно быть уверенным в том, что он полностью отдает себе отчет в своих действиях и поступках?

— Так как он является моим пациентом, — холодно ответил Барстед, — и так как я не стал предпринимать никаких мер, чтобы изолировать его от общества, я считаю ваш вопрос бестактным.

Маркхэм подался вперед и строго заявил:

— У нас нет времени на пустую болтовню, доктор. Мы расследуем серию жестоких убийств. Мистер Драккер также имеет к ним некоторое отношение. Правда, какое именно, мы пока не выяснили, но мы обязаны сделать это.

Первым желанием доктора было возразить Маркхэму, но он вовремя взял себя в руки, и, когда заговорил, голос его звучал все так же спокойно и почти равнодушно:

— У меня вовсе нет причин, сэр, скрывать от вас какую-либо информацию. Видимо, я просто неверно истолковал вопрос этого джентльмена. — Он мельком взглянул на Вэнса. — Разумеется, при заболевании мистера Драккера следует учитывать и его удивительно развитый мозг. Все умственные процессы у него как бы обращены внутрь самого себя. Порой в подобных случаях у больных происходят небольшие отклонения в поведении, но у мистера Драккера я ничего подобного не наблюдал. Он, конечно, легко возбудим, склонен к истерикам. Но психокинез вообще свойствен людям с его заболеванием.

— А как он развлекается? Как восстанавливает свои душевные и физические силы? — поинтересовался Вэнс.

Доктор задумался на несколько секунд, а потом пояснил:

— Я бы сказал, что его интересуют детские забавы. У инвалидов такое встречается довольно часто. Это своеобразная реализация несбывшихся мечтаний и желаний, которые бывают у каждого человека в детстве. Но у Драккера оно получилось другим, и вот теперь он хватается за любую возможность, чтобы хотя бы по кусочкам вернуть себе упущенное и почувствовать себя ребенком.

— А как реагирует миссис Драккер на его желание играть в детские игры?

— Она поощряет его. Я часто видел, как она наблюдает за Адольфом из-за ограды, когда тот играет на детской площадке в парке Риверсайд. Миссис Драккер всегда великолепно справляется с ролью хозяйки дома, когда ее сын устраивает у себя праздники и чаепития для местных ребятишек…

Через несколько минут мы покинули дом Барстеда и отправились дальше. Уже сидя в машине, Хит, молчавший до сих пор, резко выпрямился и шумно выдохнул.

— Вы что-нибудь поняли насчет этих детских игр? — ледяным тоном произнес он. — Господи боже мой, мистер Вэнс! Во что же все это выльется?..

Когда мы позвонили в дом Драккеров, нам отворила полная немка. Стеной возвышаясь в дверном проеме, она безапелляционно заявила, что мистер Драккер очень занят и принимать никого не будет.

— А вы ему передайте, — подсказал Вэнс, — что с ним немедленно желает побеседовать окружной прокурор.

Эти слова произвели на женщину весьма странный эффект: она закрыла лицо руками, а ее громадная грудь стала тревожно вздыматься. Резко взбежав вверх по лестнице, немка исчезла в глубине дома, но очень скоро вернулась и сообщила, что мистер Драккер готов принять нас в своем кабинете.

Когда мы проходили мимо кухарки, Вэнс, впившись в нее устрашающим взглядом, произнес:

— В котором часу мистер Драккер встал вчера утром?

— Я… я н-не з-знаю, — запинаясь, проговорила перепуганная женщина. — То есть… знаю. В девять, как обычно.

Вэнс кивнул, и мы двинулись дальше.

Драккер стоял у большого стола, заваленного книгами и рукописями. Он кивнул нам, но присесть почему-то не предложил.

— Мистер Драккер, — начал Вэнс, — мы не хотим доставлять вам неудобства, однако нам стало известно, что вы некоторым образом были знакомы с мистером Джоном Сприггом, которого застрелили вчера утром. Не могли бы вы сказать нам, по какой причине его могли убить?

Драккер собрался с духом, и, хотя он старался казаться спокойным, голос его немного дрожал, когда он заговорил:

— Я действительно знал мистера Спригга. Но, что касается его смерти, я и предположить не могу…

— Под его телом обнаружили записку с формулой тензора Райманна-Кристоффеля. Вы упоминаете ее в своей книге о конечности физического пространства.

Вэнс придвинул к себе листок бумаги, словно намереваясь изучить его содержание, но Драккер, похоже, даже не заметил этого.

— Ничего не понимаю, — искренне признался он. — Можно мне взглянуть на эту запись?

Маркхэм представил ему вещественное доказательство. Внимательно изучив записку, Драккер прищурил глаза и злобно заговорил:

— А у Арнессона вы еще об этом не спрашивали? Это же он затеял спор со Сприггом по поводу тензора, еще на прошлой неделе.

— Да-да, — спокойно отозвался Вэнс. — Мистер Арнессон помнит об этой беседе, но только и он толком ничего пояснить не сумел. Вот мы и подумали, что, может быть, вы сможете нам помочь… Но, впрочем, нас к вам сюда привела не формула тензора. Мы имеем все основания полагать, что смерть Спригга связана с убийством Робина…

Драккер ухватился руками за край стола и подался вперед, глаза его гневно засверкали.