Зимний маршрут по Гыдану

Алю прошел на половину против того места, где сидел Юси. Он правильно рассчитал, что та сторона, где сидим мы с художником, гостевая. Алю уселся и молча уставился на Юси. Юси, не ожидавший такого поворота событий, тоже вперился взглядом в пришельца. Похоже, он не рассчитывал, что здесь может появиться кто-либо незнакомый.

— Как тебя зовут? — наконец спросил Юси.

— Алю, — ответил гость и снова уставился на Юси.

Но Юси этого было мало.

— Еркар какой, какой род у тебя? — продолжил он расспросы.

— Яр, — ответил Алю и плюнул небрежно в сторону входа.

— Откуда пришел?

— С Енисейской стороны.

Юси даже привстал от волнения.

— Так далеко шел! — сказал он с оттенком почтения.

— Эгей, — небрежно подтвердил старик.

— Давай чай садись пить, — спохватился Юси.

Алю не заставил себя упрашивать. Он вышел наружу и через малое время снова появился в чуме, но уже без своего роскошного гуся.

— А я знаю — ты Юси Салиндер, — заявил Алю, присаживаясь возле столика хозяина чума.

— Кто сказал? — хладнокровно осведомился Юси.

— Няучи, — ответил гость.

— Правильно, — подтвердил Юси, — Няучи с Енисейской стороны стоит. Сначала должен был ты к нему ходить.

— Эгей, — согласился Алю.

Некоторое время тишина прерывалась только чавканьем да чмоканьем. Трехкилограммовый чир исчезал на глазах. Второй чайник был почти выпит, и знаков того, что можно третьего не ставить, Алю не делал.

Панна сходила к нарте, где лежали припасы, и принесла олений желудок, наполненный кровью, и кусок мяса. Алю удовлетворенно проворчал что-то с набитым ртом и взялся за ножик.

После еды вся наша компания покуривала, обмениваясь незначащими репликами. Наконец Юси решил, что приличие соблюдено и можно наконец узнать, что привело сюда гостя.

— Ты-то здесь чего ищешь? — спросил он деликатно.

Алю откашлялся. Некоторое время он сидел, ничего не отвечая. Видимо подбирал слова. Потом заявил:

— Оленей сдавать пришел.

Это было ни с чем несообразно. Тащиться в такую даль, гнать сюда оленей с Таймыра, чтобы сдать их на Гыданском полуострове!

— На Енисейской стороне их не принимают, что ли? — удивился Юси.

— Говорят, что здесь больше платят, — ответил Алю, опуская глаза.

— Эбэй, — недоверчиво протянул Юси, глядя на гостя.

Тот по-прежнему разглядывал собственные кисы. Что-то старик скрывал.

— Где олени-то твои?

— С твоими вместе теперь, — ответил Алю.

— Сколько привел?

— Двести.

Юси только головой покрутил. Теперь предстояло эти две сотни вылавливать из большого стада Юси.

— Однако Татьяна Салиндер теперь с кем живет? — в свою очередь спросил Алю.

— У нее теперь муж умер, — сказала Панна.

— Знаю, — пробурчал Алю.

— Теперь у нее мужика нет, — Панна с интересом смотрела на Алю.

— С кем живет-то? — настаивал Алю.

— С братом живет только.

— Далеко стоит?

— Немножко далеко, немножко близко.

— Саво (хорошо).

Я увязался за стариками в стадо. Олени паслись широко, вместе с оленями Алю в стаде было более тысячи голов. Мы не спеша ехали по краю стада, глядя, нет ли отколов. Отколами называют группы оленей, которые отрываются от основной массы животных. Отколы высматривают по приметным животным.

Олени пасутся более или менее постоянными группами. В каждой группе имеется приметное животное: или окраска у него особенная, или рога необычной формы, или еще что-либо примечательное. Пастух знает, сколько оленей в той или иной группе. Приемы выпаса и заключаются в том, чтобы окружить стадо следом своих нарт и смотреть — не пересечен ли этот след следами оленей. Если пересечен, надо немедленно гнаться за беглецами и водворять их в стадо. Малоизвестный старинный пастушеский обычай запрещал раньше оленеводам считать оленей. Согласно древним верованиям, от того, что оленей будут считать, пересчитывать, они станут болеть и пропадать. Подсчетом оленей занимались только русские администраторы. Сейчас не так — пастух постоянно пересчитывает своих приметных, прикидывает, все ли целы.