Читаем ЖЖ 2010-2012 полностью

  Сегодня видела во сне - участвовала в отравлении Берии.

  Вчера я встретила возле почты К. Он ко мне бросился: «Я снял крестик! У меня у друга инсульт, а никого не было рядом. То есть мы заметили, что он одну баню пропустил, думали, на гастролях. Почему Бог его не спас, такого молодого?» - «Сережа, надень крестик. Без Господа было бы еще хуже: твой друг лежал бы много лет как трава, как овощ.

  Был Т. Мой тост:

  - Анекдот. Сидят две старушки на скамеечке. Проходит час. Одна спрашивает: «Меня как зовут, вот именно меня?» Молчание. Через 20 мин. вторая интересуется: «Тебе это срочно?» Пока мы не такие, как в анекдоте, почаще нас навещайте. А то, конечно, мы гарантируем, что ответы будут интересные, но не на ту тему. И вам будет не смешно.

  про Илью Эренбурга, как он спас Андроников монастырь (хотели снести в советское время). И.Г. выдумал день рождения Андрея Рублева (на самом деле никто его не знает), чтобы ЮНЕСКО занесло монастырь в год «юбилея» иконописца в число охраняемых объектов. И после этого не посмели сносить!!!

  Вчера сосед в белой горячке бродил по коридору и искал «маманю». Потом всю ночь ходил на улицу-с улицы, а с утра начал:

  - Где мой паспорт, где моя сберкнижка, где мои ключи?

  Борис Гройс: искусство как процесс табуирования. актуальное ис-во порождает табу: так жить нельзя, нельзя писать слащавых красавиц.

  Слава: поскольку теория Гройса очень широка - она ничего не значит.

  Прочла у Жолковского: «За то, что вы прочли всего Золя, я вам прощаю то, что вы написали почти всего Быкова».

  о моем любимом месте у Шекспира. Макбет видит тень Банко и спрашивает: «Кто это сделал, лорды?» Т.е., он думает, что здесь какая-то интрига придворная.

  Три моих р-за:

  1.http://www.pereplet.ru/text/gorlanova15nov09.html

  1.29 (2010-10-08 09:56)

  Не спала. Только под утро немного. когда сняла давление.

  Еще какой-то пьяный мужчина бродил под окном и жалобно громко стонал:

  - Я не знаю адреса! Адреса! (и так раз 20)

  Так было жаль его, в то же время мне много говорили его слова: я тоже не знаю адреса, где можно отсидеться от проблем своих, от болезней, дороговизны, от соседа, не дающего жить-дышать.

  И все же. я ведь все еще настоящая, хотя такие головные боли. Энди Уорхолл, после того, как в него стреляли, сказал, что теперь вся жизнь так выглядит, будто он видит ее по телевизору. а я вот все еще настоящая. Надо это ценить. только моментами, я была НЕ я.

  Подруга спросила, как убедить внука правильно вилку держать. Я открыла в интернете «Едоков картофеля»:

  - Вот простые крестьяне, а вилки правильно держат!

  - Это они для Ван Гога позировали. Поэтому и правильно вилки держали. Только он за дверь - они хвать их как ложки!

  - Краткость юбки еще не сестра таланта (Слава о П.). Чистка архивов:

  Кальпиди позвонил:

  - А в Китае вообще пенсий не платят. Так что ты, Нина, смотри не на Польшу, где пенсии в три раза больше, а на Китай. И получается, что у нас еще не так все ужасно.

  Когда обсуждали мой суд, он сказал:

  - Надо было тебе, мать, в поэты идти. На поэтов в суд не подают, их вообще не понимают.

  Народно-смеховую культуру собирала, а теперь, став христианкой, не использую. В ЖЖ помещаю одно четверостишье - народное (из обзора В.):

  На виноградниках Шабли

  Два графа двух подруг пленяли:

  Сначала им стихи читали,

  А после все-таки е.и.

  А это за 2010 год мои три рассказа

  [1]http://www.pereplet.ru/text/gorlanova01mar10.html

  1.2.12 (2010-10-2012:15)

  Только что приехала из Белой Калитвы.

  Двое суток ехала - на переднем пути - сквозь золотую осень, сквозь нарывы моих больших пальцев ног, сквозь трагикомические рассказы пассажиров, сквозь мое давление.

  Золото перемежалось скелетным черным лесом после пожаров. Но к югу пошли степи, дома побогаче, заборы повеселее. На одном, ярко-зеленом, были написаны маслом грибы в духе Гауди.

  Конечно, мы съездили на могилы папы и бабушки Кати. Папе я все рассказала: все наши новости. Также я насыпала на оба холмика землю с могилы св.Александра Свирского.

  34 урожаи винограда в нашем саду огромные, некуда девать.

  Что касается трагикомических историй пассажиров. Я кое-что даже записала, хотя вагон сотрясался (каждый раз кажется, что трясет в поезде сильнее).

  - Пара молодых любовников ушла в лес заниматься своим любимым делом. Я не удержалась и простодушно встряла:

  - Видимо, они не читали Глазкова: «Ее кусали муравьи, меня кусали комары». На меня упал строгий взгляд рассказчицы (после я поняла, в чем дело).

  - Легли они. и сначала ей казалось, что сама земля ей «подмахивает», потом - что началось землетрясение. Потом пришла мысль: не схожу ли с ума? в ужасе вскочила и увидела ужа. Забыв одежду, они долго бежали. А вы говорите: муравьи! Муравьи - это что.

  Во время слушанья этой истории у пассажирки сверху - стриженной под мальчика туристки

  - челюсть отпала чуть ли не до нижней полки.

  (Слава: «Жалко ужа! Лежал, никого не трогал, вдруг валятся сверху! »). На остановках цыганки стоят, продают шали и в то же время вяжут не глядя.

  - Покупайте носки, дешевле грибов отдаю! Я купила пару маме.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии