Жуков

Дело было настолько секретным, что даже в докладах Сталину Жуков в общих фразах писал об этой операции. Так, например, 30 октября 1943 года Юрьев доносит Иванову: «Еще раз проверил плав операции армий Николаева (Ватутина) и после внесенных мною поправок считаю его вполне законченным. Был у Москаленко, где на инструктивном совещании дал командармам дивизий и корпусов практические указания по подготовке и проведению предстоящей операции. Наступление с букринского плацдарма готовим на 1.11.43».

1 ноября по приказу Жукова наложили последний мазок на великолепную картину дезинформации: на букринском плацдарме загремели орудия, имитировалось наступление. Манштейн срочно привел к «угрожаемому» участку резервы, в том числе танковую дивизию СС «Райх». «Нам только это и нужно было», — одобрил действия генерал-фельдмаршал а Жуков. 3 ноября с «тихого» в представлении немцев лютежского плацдарма ударили 2000 орудий и минометов, 500 «катюш». Огненный смерч открыл ворота во вражеской обороне. Но наступление все же было медленным, а на окраинах Киева наши войска натолкнулись на серьезное сопротивление.

Тогда ввели в дело 3-ю гвардейскую танковую армию генерала П. С. Рыбалко, которая перерезала основную магистраль, связывавшую киевскую группировку с тылом, — дорогу на Житомир. «После тяжелых боев, — сетовал Манштейн, — был оставлен Киев, так как действовавший здесь 7-й армейский корпус находился под угрозой окружения в городе. Корпус был отброшен из Киева на юг, и ему удалось задержать продвижение противника лишь в 50 километрах ниже города». Более чем красноречивый комментарий врага к очередной операции Красной Армии. Как всегда, охват, спланированный Жуковым, привел к быстрой и решительной победе. Немецкий корпус без оглядки пробежал от Киева 50 километров.

К 4 утра 6 ноября Киев был освобожден. Донесение в Ставку было написано отнюдь не военным языком, что было верным критерием глубокого волнения Жукова и генералов, командовавших фронтом: «С величайшей радостью докладываем о том, что задача, поставленная по овладению нашим прекрасным городом Киевом — столицей Украины — войсками 1-го Украинского фронта, выполнена. Город Киев полностью очищен от фашистских оккупантов. Войска 1-го Украинского фронта продолжают выполнение поставленной задачи».

Утром 6 ноября машины с Жуковым, Ватутиным и членами Военного совета фронта въехали в Киев. Истощенные, измученные люди окружили их тесным кольцом. На глазах слезы, да и Жуков украдкой вытирал глаза. Он не узнавал города, который хорошо знал, — везде развалины, а центральная улица Крещатик в руинах. В самом Киеве бои были непродолжительными, центр города немцы преднамеренно уничтожили. И тут же леденящие кровь известия: за время оккупации десятки и десятки тысяч киевлян расстреляны, замучены в фашистских застенках. Со временем выяснилось, что уничтожено 195 тысяч человек.

Слова были излишни: бить и бить подлого врага. До конца того переломного 1943 года на укрытой спетом Правобережной Украине не затухало сражение. Нередко бои шли с переменным успехом, отдельным армиям приходилось отходить — немцы никак не могли смириться с сокрушением «Восточного вала» и все пытались восстановить положение. По пятам за взятием Киева фронт выбил немцев из ряда городов, в том числе Житомира. Немцы прореагировали на потерю города очень остро, Красная Армия шла прямо на запад. Манштейн сосредоточил крупную группировку и попытался выбить советские войска с Правобережья. Затея была, конечно, безнадежной, но от этого накал битвы не снижался. 13 ноября немцы снова взяли Житомир.

Жукова в эти недели не было на 1-м Украинском фронте, он выехал к Коневу на 2-й Украинский фронт. Отход войск Ватутина выбил из колеи Сталина, он приказал его правому соседу, командующему 1-м Белорусским фронтом Рокоссовскому, выехать под Киев и разобраться в происходившем. В случае необходимости ему поручалось взять командование 1-м Украинским фронтом. Странное поручение, необычная миссия. Честнейшего Рокоссовского поразил Ватутин, который «превращал разговор в доклад провинившегося подчиненного старшему». Удивила и суть дела:

«У Ватутина были все основания не опасаться ряска. Помимо отдельных танковых корпусов, две танковые армии стояли одна за другой в затылок, не говоря об общевойсковых армиях и артиллерии резерва ВГК. С этим количеством войск нужно было наступать, а не обороняться». Не хватало малого — маршал Жуков отъехал по делам. Рокоссовский «посоветовал Ватутину срочно организовать контрудар по зарвавшемуся противнику. Ватутин деятельно принялся за дело». Избиение вермахта продолжилось.