Жук

Дело было так. Изверги затеяли очередное человеческое жертвоприношение – если только, еще раз напомню, все, о чем я говорю, мне не мерещилось. На моих глазах молодая красивая англичанка сначала была подвергнута надругательствам, а затем сожжена живьем. Я же беспомощно лежал и смотрел на все это. Наконец страшный ритуал закончился. Пепел жертвы разобрали участники чудовищного действа. Поклонники культа Изиды разошлись. Меня оставили одного – если не считать Певицы, которая, судя по всему, выполняла в той обители зла роль охранницы. Как всегда после подобных церемоний, она больше была похожа на дьяволицу, злобное животное, чем на человека, опьяненная невообразимым зрелищем. Когда она приблизилась, чтобы подвергнуть меня своим отвратительным ласкам, я вдруг ощутил нечто такое, чего в ее присутствии не чувствовал уже давно. Мне показалось, что с меня вдруг сняли тяжелый груз, который нестерпимо давил на меня, отнимая у меня силы и сковывая по рукам и ногам. Всю мою душу тут же наполнила радость освобождения. Я с наслаждением почувствовал, как кровь пульсирует в моих жилах, и ощутил себя хозяином собственной судьбы.

Могу лишь предположить, что в течение нескольких недель Певица держала меня в состоянии гипнотического оцепенения. Видимо, пользуясь тем, что я все еще был слаб после перенесенной лихорадки, а также активно используя свои дьявольские способности, она не давала мне выйти из состояния транса. Теперь же по каким-то причинам поводок, на котором она меня держала, ослаб. Вероятно, она в какой-то момент слишком увлеклась манипуляциями в рамках очередного бесчеловечного ритуала и просто забыла одурманить меня, как она, видимо, многократно делала до этого. Так или иначе, когда она подошла ко мне, я впервые за долгое время был человеком, мужчиной, владеющим своим телом и волей. Она же, похоже, этого совершенно не замечала. Придвигаясь ко мне все ближе и ближе, она, судя по всему, совершенно не отдавала себе отчета в том, что я больше не безвольное, бессильное, бесполое существо, в которое она уже давно меня превратила.

Однако она все это поняла, прикоснувшись ко мне, – и тут же перестала прижиматься губами к моим губам. В этот самый момент давно тлевшая в моей груди ярость вспыхнула и превратилась в обжигающее пламя. Рывком вскочив с кучи тряпок, на которой я так долго лежал, я схватил ее обеими руками за горло – и тут до нее дошло, что я очнулся от ее чар. Тогда она, фигурально говоря, попыталась снова натянуть поводок, на котором она меня держала все последнее время, но по ошибке ослабила. Ее полные злобы глаза были устремлены прямо на меня. Я знал, что она напрягает всю свою гипнотическую силу, чтобы снова превратить меня в бессловесное животное. Но я продолжал борьбу с ней словно одержимый и победил – в каком-то смысле. Я железной хваткой сжал ее горло обеими руками. При этом я отчетливо понимал, что сражаюсь больше чем за жизнь – для меня на карту были поставлены все мои понятия о добре и зле. Поэтому я, забыв обо всем на свете, делал свое дело. Пальцы мои сдавливали горло мерзкой твари все крепче. Я совершено не задумывался о том, что, может быть, убиваю свою противницу. И вдруг…

Мистер Лессингем умолк, глядя прямо перед собой ничего не выражающими, словно остекленевшими глазами. Впечатление было такое, будто схватка, о которой он рассказывал, в этот момент разворачивалась непосредственно перед ним. Я уже подумал было, что он не сможет продолжать свой рассказ, но тут он, сделав над собой усилие, снова заговорил.

– Внезапно я ощутил, как ее тело словно просачивается сквозь мои пальцы. В следующее мгновение она без малейшего предупреждения исчезла. Там же, где она находилась только что, я увидел вставшего на дыбы громадного жука, настоящего монстра – чудовище, которое казалось порождением кошмарного сна. В первый момент это существо было одного роста со мной. Однако пока я глядел на него в немом изумлении – полагаю, вы понимаете, что оно было вполне естественным, – насекомое прямо на глазах стало сокращаться в размерах. Я продолжал таращиться на него, а оно становилось все меньше и меньше. Затем, тряхнув головой, я развернулся и бросился наутек с такой скоростью, словно за мной гнался сам дьявол.

Глава 34. Двадцать лет спустя

– Не могу сказать, как мне удалось выбраться на улицу – я этого просто не помню. У меня сохранились обрывочные воспоминания о том, как я блуждал по каким-то бесконечным коридорам, то и дело натыкаясь на людей, которые пытались преградить мне дорогу. Все остальное – как в тумане.