Жизнь взаймы

— Ты видишь это? — спросила Лилиан. — Мне всегда становится завидно, когда я вижу такие картины. Семейное счастье! Именно то, что Господь велел.

— Если бы такое счастье было у тебя, ты бы тайком улизнула на первой же стоянке.

— Это не мешает мне завидовать им. А не пойти ли нам за «Джузеппе»?

Клерфэ осторожно взял Лилиан на руки. — Сейчас я не хочу идти за «Джузеппе» и не хочу ехать в Булонский лес. На это у нас ещё уйма времени вечером.

Глава 16

— Значит, ты решил запереть меня в четырех стенах, — сказала Лилиан с усмешкой.

Клерфэ не смеялся. — Нет, я не собираюсь никуда запирать тебя. Хочу жениться на тебе.

— И зачем, позволь спросить?

Лилиан, не вставая с постели, смотрела сквозь бутылку розового вина на свет в окне, казавшемся ей словно залитым кровью. Клерфэ забрал у неё бутылку.

— Чтобы ты опять в один прекрасный день не исчезла бесследно.

— Но я ведь оставила в отеле «Риц» мои чемоданы. Неужели ты думаешь, что женитьба более надёжное средство, чтобы женщина вернулась к тебе?

— Нет, вовсе не для того, чтобы ты вернулась, а чтобы ты осталась. Давай лучше подойдём к этому вопросу с другой стороны. У тебя осталось очень мало денег. От меня ты ничего не хочешь получать…

— Но у тебя же у самого почти ничего нет.

— Мне еще причитается доля от призовых за две гонки. Кроме того, кое-что ещё осталось на счету и какую-то малость я ещё сумею заработать. На этот год нам более чем достаточно.

— Хорошо, тогда давай подождём до будущего года.

— Зачем же ждать?

— Чтобы ты смог понять, что всё это вздор. А в будущем году на какие деньги ты собираешься покупать мне платья и туфли? Ты ведь сам говорил, что твой контракт заканчивается в конце этого года.

— Мне предложили стать представителем по продаже наших машин.

Лилиан вытянула ногу и стала критически разглядывала её форму. «Совсем исхудала», — подумала она. — Собираешься заняться продажей машин? — спросила она.

— Не могу себе это представить.

— Я тоже; но я многого не мог представить себе из того, что потом пришлось делать или хотелось делать. К примеру — жениться на тебе.

— Почему ты вдруг хочешь всё сразу? И стать солидным продавцом машин, и жениться?

— Ты говоришь о том и другом, как о какой-то национальной катастрофе.

Лилиан выскользнула из постели и потянулась за пеньюаром. — И где же ты собираешься продавать твои машины?

Клерфэ немного помедлил. — В Тулузе как раз освобождается место.

— Господи! — воскликнула Лилиан. — И когда же?

— Через несколько месяцев. Осенью. Самое позднее — в конце года.

Лилиан стала причесываться. — Скоро я стану слишком старым, чтобы выигрывать на гонках, — сказал Клерфэ, лежа в постели и глядя на её спину. — Я ведь не Нуволари и не Караччьола. Пожалуй, я мог бы попробовать устроиться куда-нибудь тренером; но тогда мне опять пришлось бы переезжать с одной этапа на другой, как нашему толстяку Чезаре — с тех пор как гонки снова собираются проводить в Африке и в Южной Америке, он даже зимой не будет видеть своей жены. Нет, с меня хватит. Пора напрочь менять жизнь.

«Почему все они обязательно хотят изменить жизнь? — подумала Лилиан. — Почему они норовят изменить то, что помогло завоевать любимую женщину? Неужели им не приходит в голову, что они тем самым вполне могут потерять эту женщину? Даже Марио, когда мы были вместе последний день, выразил желание отказаться от своего занятия жиголо и начать со мной новую, благопристойную жизнь. А теперь вот и Клерфэ — он думает, что любит меня и что я люблю его, потому что ему казалось, что у него, как и у меня, нет будущего — и он хочет всё перевернуть и еще возомнил, что меня это должно осчастливить».

— Я часто задумывалась, должны ли люди наподобие нас с тобой вступать в брак, — заметила Лилиан. — Но ни одна из обычных причин не показался мне очевидной. Особенно та, на которую мне намекнул один больной шахматист в нашем санатории, что в минуту, когда тебя охватывает страх умереть, хорошо, когда рядом с тобой кто-то есть. Но я не уверена, действительно ли люди в такие моменты так бесконечно одиноки, что даже если вокруг их постели соберется целая толпа близких родственников и верных друзей, то и они останутся незамеченными. Камилла Албеи, умершая в санатории, хотела, чтобы хоть один из её любовников был рядом с ней в её смертный час, и она решила подстраховаться, с громадным трудом поддерживая отношения сразу с тремя поклонниками; она позаботилась даже о том, чтобы в течение дня все трое могли оказаться у её постели. Именно поэтому она сверх всякой меры затянула свою последнюю интрижку с одним противным, надменным типом. И вот, на деревенской улице её сбила машина, и она умерла спустя полчаса. Рядом с ней не оказалось никого, даже того наглого типа. Он в это время — никто даже представить себе не мог — преспокойно сидел недалеко в кондитерской и наслаждался шоколадным пирожным со сбитыми сливками. Камиллу держал за руку деревенский полицейский, которого она никогда до этого не встречала, и она была ему так благодарна за это, что всё пыталась поцеловать его руку. Но… уже не смогла, сил не хватило.