Жизнь взаймы

В Бьяска они нашли гараж. Хозяин был занят в это время ужином. Он оставил своё семейство трапезничать дальше и встал из-за стола, прихватив с собой бутылку красного вина. — Тому неудачнику стаканчик другой не повредит, — заметил он. — Да и мне — тоже!

Машина плавно шла дальше, спускаясь по серпантину, поворот за поротом, с гор на равнину. — Этот участок дороги нудный, — сказал Клерфэ. — Так мы будем ехать до самого Локарно. Потом вы увидите озеро. Вы не устали?

Лилиан отрицательно качнула головой. «Устала! — подумала она. — Нудная дорога! Неужели этот здоровяк рядом со мной не чувствует, как всё дрожит во мне? Разве ему непонятно, что творится в моей душе? Ведь он же должен понимать, что застывшая, замороженная во мне картина мира вдруг начала оттаивать и двигаться, и говорить, и что у дождя появился свой язык, что влажные скалы тоже заговорили, и долина с её тенями, и огни, и дорога? Неужто он не чувствует, что я уже никогда не буду так близка ко всему этому, как сейчас, словно я лежу в колыбели в объятиях неизвестного божества, испуганная и доверчивая как птенец, но уже осознающая, что всё окружающее меня в настоящий момент продлится не дольше этого момента, что я потеряю всё, как только стану обладать всем этим, а оно — мною, эти дороги и деревни, эти невзрачные грузовики у придорожных гостиниц, эти песни за освещенными окнами, одновременно серое и серебристое небо, и эти название деревень и городков — Осонья, Крещьяно, Кларо, Кастьоне и Беллинцона — едва успеешь прочитать их, как они тут же за моей спиной снова превращаются в тени, будто их вовсе и не было. Разве он не видит, что я подобна ситу, которое тут же начинает просыпать то, что в него насыпают, и я — не корзина, в которую собирается просыпанное? Неужели ему сложно понять, как трудно мне говорить из-за моего переполненного восторгом сердца, такого большого и неизвестного мне самой, и что в нём, среди знакомых ему немногих имен, есть и его имя, но при этом каждое из них называется — жизнь»?

— Как вам понравилась ваша первая встреча здесь, внизу? — спросил Клерфэ. — Как вам человек, убивающийся о своём имуществе, и считающий при этом свою жизнь само собой разумеющейся? Вы ещё насмотритесь на подобных типов.

— Хоть что-то для разнообразия. А у нас, наверху, каждый считал свою жизнь страшно важной. И я тоже.

Мимо проносились улицы, огни, дома, синева неба и вдруг появилась широкая площадь с аркадами. — Через десять минут будем на месте, — сказал Клерфэ. — Мы уже в Локарно. Вдруг навстречу с грохотом выкатил трамвай и, затормозив в последний момент, загородил им дорогу. Клерфэ рассмеялся, когда заметил, что Лилиан уставилась на него, словно это был кафедральный собор. Она не видела трамвая уже четыре года. Ведь в горах их не было.

Неожиданно перед ними раскинулось широкое озеро, отливающее серебром и охваченное неспокойной водной рябью. Дождь наконец прекратился. По небу стремительно неслись низкие облака, время от времени закрывая собой луну. На берегу мирно раскинулась Аскона с её рыночной площадью.

— Где мы остановимся? — спросила Лилиан.

— У озера, в отеле «Тамаро».

— Вы знаете все местные отели? Откуда?

— После войны я целый год прожил здесь, — ответил Клерфэ. — А вот почему — узнаете завтра утром.

Он остановил машину перед входом в небольшую гостиницу и достал из багажника чемоданы. — У хозяина приличная библиотека, — сказал он. — Его можно считать почти ученым. А там, на вершине горы, есть ещё одна гостиница, так её хозяин завесил все стены картинами Сезана, Утрилло и Тулуз-Лотрека, вот такие здесь люди. Поедем сразу ужинать?

— А куда?

— В Бриссаго, на итальянской границе. Это всего десять минут отсюда. Ресторан называется «Джардино».

Лилиан огляделась по сторонам. — Тут глицинии уже цветут!

Голубые цветочные гроздья свисали вокруг по белым стенам домов. Над садовой оградой золотом рассыпалась мимоза в обрамлении сочно-зеленых веток, похожих на птичье оперение. — Весна, — заметил Клерфэ. — Да благословит Господь нашего «Джузеппе»! Он способен смещать времена года.

Машина медленно двигалась вдоль озера. — Мимозы, — Клерфэ показал на цветущие деревья у озера. — Целая аллея. А дальше холм с ирисами и нарциссами. Эта деревня называется Порто Ронко. А выше на горе — Ронко. Её построили ещё древние римляне.

Он припарковал машину у длинной, каменной лестницы. Они поднялись к небольшому ресторанчику. Клерфэ заказал бутылку белого «Соаве», ветчину, жареные креветки с рисом и сыр из Валле Маджа.

Посетителей в ресторане было мало. Окна открыты, и в них проникал мягкий, теплый воздух. На столе стояла глиняная ваза с белыми камелиями.

— Вы тут жили? — спросила Лилиан. — На этом озере?