Жизнь после смерти. 8 + 8

Отец работал токарем на заводе «Самоточка» и шорником (делал конские сбруи на ипподроме), летом подрабатывал лодочником на Москве-реке, выучился на артиста, был в Московском ополчении, снимался в кино, на рубеже сороковых-пятидесятых организовал театр миниатюр «Синяя птичка», начал писать рассказы, получил успех и признание, заболел тяжелейшей гипертонией, мучился головокружениями и невыносимыми головными болями и почти перестал работать за два года до смерти.

А у меня была гладкая биография мальчика из хорошей семьи. Школа, домашние учителя, университет, работа в Дипломатической академии.

Но все-таки наши судьбы похожи: он был рабочим, актером, клоуном, поэтом-песенником, юмористом-фельетонистом, эстрадным режиссером — и только в сорок пять стал писателем. Я был юным художником, филологом, преподавателем, сценаристом, журналистом — и тоже стал потихоньку писать рассказы, правда, позже. А первую книгу выпустил в пятьдесят восемь с половиной, в мае 2009 года, как раз в том возрасте, в котором папа умер.

С чего я и начал свой рассказ.

Странно, правда? Мне тоже.

Лу Минь Храм западного неба

I

Раннее утро, но на кладбище, символично именуемом «Храм Западного Неба»[33], обещанного блаженного покоя и умиротворения не было и в помине. Всего в двух шагах от «места скорби и молитвы» шумела стройка. Две огромные, подобные монстрам, машины изрыгали из себя дикий рев, разгоряченные физическим трудом, лязгающие и стучащие инструментами рабочие наперегонки скидывали с себя ватники и продолжали свою громкую деятельность в одних лишь нательных фуфайках ярко-красного цвета. В отличие от них, продрогший до костей Фу Ма изо все сил пытался поглубже втянуть голову в плечи. Его старшая тетя, заматывая шею шарфиком со змеиным принтом, бурчала под нос: «Вечно здесь холоднее, чем в городе». Тетин муж шарил глазами по сторонам в поисках уборной. Фу Ма достал сигареты, протянул одну младшему дяде, он, засыпая на ходу, нагнулся к Фу Ма прикурить, едва не клюнув носом в огонь.

Последней из машины вышла бабушка, младшая тетя бережно поддерживала ее под руку. На старческой руке ослепительно сиял массивный золотой перстень типа тех, что были в моде лет сто назад. Кстати, в этот день золотые украшения пришлось надеть каждому члену семьи. Перед тем, как выйти из дома, бабушка провела семейный «досмотр с пристрастием» на предмет готовности к особому мероприятию — согласно традиции, когда живые посещают мертвых, первые обязательно должны иметь на теле золотую вещь, что-то вроде оберега. В этот раз младшему дяде пришлось расплачиваться за свою забывчивость и надеть на себя бабскую цепочку-косичку. Честно говоря, в обычные дни бабушка, как человек старый и мудрый, всегда прислушивалась к мнению более молодых членов семьи, а в случае необходимости могла на многое закрыть глаза и притвориться, что ничего в современных веяниях не понимает. Но посещение могилы — дело святое, в таких делах бабушка крепко держалась традиции. Готовиться к апрельскому[34] посещению могилы начинала сразу после Праздника Весны, традиционного Нового года, по календарю Желтого императора выбирала наиболее благоприятный день, кроме того, требовала от всех членов семьи, за исключением детей, у которых занятия в школе, первую половину назначенного ею дня освободить от любых дел, кроме похода на кладбище. Одним словом, мероприятие, по грандиозности приготовлений сопоставимое с традиционным новогодним ужином в кругу семьи. Правда, не всегда осуществимое, поскольку все — люди занятые. К примеру, отец Фу Ма сейчас за границей. Или дочь старшей тети, у нее именно сегодня архиважное собеседование.

Оглядевшись вокруг, бабушка нахмурилась: «Что здесь происходит? Уже и кладбище в стройку превратили». Старшая невестка бабушки, мать Фу Ма, в этот момент по мобильному вела переговоры о закупке каких-то постельных принадлежностей. Беседа шла на путунхуа[35], мать, отчетливо выговаривая все звуки и тоны, снова и снова обсуждала какую-то мизерную сумму скидки. Все остальные члены семьи невольно подслушивали ее разговор, потупив глаза. Фу Ма отвернулся, закурил… Наконец мама с радостной улыбкой закруглила беседу: «Хорошо, директор Чжан, договорились, будем на связи, надеюсь на наше будущее сотрудничество». Нажав отбой, мама тут же перешла с путунхуа на нанкинский диалект, поясняя бабушке и остальной родне: «Вы разве не слышали? В газетах писали, что крематорий из Шицзыгана скоро переместят сюда, в Храм Западного Неба. Уже строят новый ритуальный зал. Представляете, как цены на участки взлетят?!» Мать Фу Ма любую тему в конечном итоге всегда сводила к теме денег.

— Может, и к лучшему. Дед наш всю жизнь компанию любил, будет ему здесь не так одиноко. — Бабушка сосредоточенно смотрела в сторону стройки. Вслед за ней все остальные члены семьи тоже стали пялиться в полупустое место, как будто там уже высилась толстая труба, выбрасывающая в небо черно-белый столб дыма.