Жизнь после смерти. 8 + 8

Кладбищенские коммерсанты, не теряя времени, окружили потенциальных клиентов, наперебой предлагали живые хризантемы, хлопушки, сладкие зеленые пампушки цинтуань[36], бумажные копии домов, машин и всего остального, что может потребоваться в загробном мире. Наученная многолетним опытом маленькая семейная группа целеустремленно шагала вперед, игнорируя все предложения торговцев. На самом деле у бабушки давно уже были заготовлены главные атрибуты Праздника Чистого света — минимум месяц в доме хранились сложенные рядами «золотые» и «серебряные» слитки, предназначенные в жертву деду. Естественно, бабушка обзвонила всех членов семьи и сказала каждому, что нужно купить и принести с собой: красные шелковые ленты, бананы (но непременно сахарные мини-бананы отечественного производства), яблоки Фуджи, сигареты «Нанкин» (но обязательно в золотой пачке), ликер «Янхэ», подсвечники, благовония… Бабушкины указания напоминали речь общественного организатора: «Каждый должен принять участие в мероприятии, внести свой вклад, хотя бы небольшой, пусть в виде зажигалки, и она сгодится».

Младший дядя отстал от семейной процессии, похоже, не удалось вырваться из оцепления торговцев. Купив пучок ивовых веточек, он с понурым видом бросился догонять остальных. После развода с женой младший дядя все реже участвовал в семейных сборищах. Когда в прошлом году отмечали праздник Середины осени[37] — традиционный день семейного единения, младший дядя привел свою «девушку» — какую-то пышногрудую сослуживицу. Но сегодня на кладбище он опять в одиночестве.

К дедовой могиле вела длинная пологая лестница, требовалось преодолеть не один десяток ступеней. Две сестры (старшая и младшая тети Фу Ма по отцу), которые вечно между собой грызутся, сегодня были настроены миролюбиво, шли рука об руку, рассматривали надгробные плиты на могилах справа и слева, тихо обменивались короткими фразами. «Гляди, свежая совсем, в 12-й лунный месяц похоронили… А здесь, смотри, общая, трое лежат… Ой, взгляни на эту фотографию, такой молодой, сразу видно, умница парень! Жалко-то как!..»

Когда пришли на могилу деда, бабушка, как и в предыдущие годы, в первую очередь почтила своим вниманием кипарисы, охранявшие с двух сторон надгробную плиту. Сложив ладони вместе, бабушка поднесла руки к груди, нагнула голову в легком поклоне: «Вот и хорошо, еще подросли, и зелень такая пышная! Видите, это нам дедушка оттуда покровительствует!» Старшая тетя с мужем дружно закивали, будто и впрямь кипарисы только что передали им послание от дедушки, потом хором затвердили коронную фразу: «Да, да, верно, верно, отец нам покровительствует!»

Будто из-под земли выросла незнакомая пара — мужчина и женщина бомжеватого вида. Пока удивленный Фу Ма гадал, что им понадобилось, мужчина заиграл на бамбуковых дощечках куайбань[38], которые держал в руке, затем под их ритмичный аккомпанемент стал быстро нараспев декламировать: «Богатства и процветания господину! Богатства и процветания старшему брату! Богатства и процветания старшей невестке! Богатства и процветания всей семье и потомкам всех будущих поколений!» После каждого благопожелания его спутница вставляла ритмичное «Да!». Ритм то ускорялся, то замедлялся, чтецы подходили к слушателям все ближе и ближе. Муж младшей тети полез было в карман за деньгами, но свояк придержал его руку: «Пускай продолжают… приятно ведь слушать!»

Доносившийся со стройки шум внезапно стих, и теперь все соседние надгробные стелы, «навострив уши и затаив дыхание», слушали, как уличные артисты с легким хуайбэйским[39] акцентом декламируют на бис традиционные благопожелания: «Богатства и процветания господину! — Да! — Богатства и процветания старшему брату! — Да! — Богатства и процветания старшей невестке! — Да! — Богатства и процветания всей семье и потомкам всех будущих поколений! — Да!»

Фу Ма теребил в руке сигарету, но прикуривать не спешил. Он давно замечал за собой одну странность: каким бы скептиком, противником суеверий и индивидуалистом он ни являлся в своей обычной жизни, стоило ему оказаться здесь, как он тут же превращался в расслабленного, послушного и благодушного члена семьи. Несколько заторможенно, но исключительно добросовестно он проходил через все этапы сложной и утомительной процедуры, выполнял все требования ритуала: смести пыль с могильной плиты, повязать вокруг нее красные ленты, воскурить благовония, прикурить сигарету и положить на гробницу, осушить рюмку жертвенного вина, отвесить земной поклон, поджечь бумажные деньги и, пока они горят, непрерывно и искренне молить деда, чтобы не погнушался его подношением. Он послушно принимал все. Включая необходимость слушать эти благопожелания.