Жизнь побеждает

— Тут содержатся одновременно сотни подопытных. Есть общие камеры, которые нужны для некоторых экспериментов, и изолированные, одиночные. Нам доставляются лица, осужденные японским и маньчжурским судами на смертную казнь, а также те, кого признано целесообразным уничтожить без суда. Материалом мы располагаем всегда. Опыты ведутся на мужчинах и женщинах, людях всех возрастов, так как мы ставим задачу полного уничтожения жизни в тех районах, против которых ведем или предполагаем вести военные действия. Такая постановка дела дает возможность проводить самые различные работы. На станции Аньда оборудован для отряда специальный полигон. Туда привозятся группы из десяти-двенадцати заключенных. Затем с самолетов сбрасываются бактериологические фарфоровые бомбы или подрываются бактериологические снаряды, заранее установленные на полигоне. Так мы изучаем эффективность отдельных видов бактерий, способы распространения их и убивающую силу... Впрочем, и полигон не дает возможности производить эксперименты в достаточно широких масштабах и в сложных условиях, которые встречаются на реальном театре военных действий. Поэтому наши самолеты по мере необходимости вылетают с территории отряда. Пока мы имеем десять самолетов, но количество их будет увеличено. Летом наш отряд произвел заражение чумой местности в районе города Нимбо в Центральном Китае. Данные разведки позволили установить, что результат был достигнут: в городе вспыхнула чумная эпидемия. На самолетах установлены специальные приборы для распыления бактерий в воздухе. Это важно, чтобы вызвать сразу эпидемию не бубонной, а легочной чумы, действие которой, как известно, гораздо сильнее. Ведутся изыскания по заражению людей массами чумоносящих блох. Эти насекомые разводятся в филиалах отряда, которые расположены в различных пунктах Маньчжурии. В одном из районов Китая после оставления местности нашими войсками с самолетов было проведено заражение территории бактериями сибирской язвы и других эпидемических заболеваний.

Так говорил генерал Исии Сиро, командующий отрядом № 731. Он готовился развернуть свой отряд в армии бактериологической войны и «опыты», которые были проведены в районе Нимбо и других городов Китая, повторить в масштабах целых стран. Но не успел!

Советская Армия наступала достаточно быстро. Она разгромила японских фашистов вместе с их отрядохм № 731, как до этого разгромила гитлеровцев, также готовивших в познан- ском институте бактериологическую войну.

Мы взяли штурмом, с оружием в руках и эту новую, быть может самую опасную для мира крепость чумы. Советская наука подготовила средства обороны, которые, если понадобится, спасут человечество от последователей генерала Исии.

Две науки. Убийцы против советских ученых, испытывающих на себе живые вакцины, идущих на огромнейший риск и умирающих, если нужно, мужественно и честно, как Лебедева, Деминский или Берлин, жизнью и смертью служа родине. Фронт против фронта.

Вот почему мы можем сказать, что победы, одержанные советскими учеными в лабораториях, — это большие победы. Наша наука, наши методы борьбы с болезнями, наши методы научного творчества, наши живые вакцины, как бы впитавшие в себя советское мужество, люди, создавшие эти вакцины, оказались сильнее, чем наука врага, чем те сверхъядовитые штаммы, которые теперь нашли приют за океаном.

Силы жизни вновь оказались сильнее смерти!

Опыты продолжаются

Годы труда. В течение этих лет гитлеровцы дошли до города, где работала Магдалина Петровна Покровская, и были изгнаны оттуда. Началась и кончилась война. И после войны еще напряженнее стала не прерывающаяся ни на день битва советского человека с природой.

Вероятно, за долгие эти годы Покровская ни разу не задерживалась долго на мысли о физической опасности, с которой связан ее труд.

Но можно ли было не думать о другой опасности, угрожавшей не ей, не жизни исследователя, а его делу!

Она работала с различными разновидностями выведенных ею и другими учеными авирулентных форм возбудителя чумы.

А в это время не только из-за границы, но и с кафедр некоторых наших институтов прозвучали голоса, утверждавшие, что таких авирулентных разновидностей не существует, не может существовать.

— В наших ли силах менять наследственное вещество организма! — говорили эти люди. — То, что разводите вы в своих лабораториях, не новые разновидности, а лишь проходящие изменения неизменных и устойчивых микробов. Не в первом, так в пятом, десятом, сотом поколении изменения эти исчезнут, и на агар-агаре вырастут всё те же старые породы микробов, живущих уничтожением. Круг замкнется. Враг был и останется врагом, так же как сжатая пружина неизбежно примет прежнюю форму.

Конечно, не такими обнаженными словами выражалась эта мысль. Она появлялась в броне цитат из очень почтенных книг, в паутине витиеватых, гуттаперчевых формулировок. Но разве менялась от этого сущность дела?