Жизнь на льдине

Будет пурга: барометр довольно быстро падает.

ДЕКАБРЬ

1 декабря

Эрнст долго не мог заснуть, жаловался на боль в сердце. По совету Ширшова Теодорыч принял какие-то капли, но они ему не помогли: Эрнст так и не уснул, а беспокойно ворочался с боку на бок. Не знаю, чем ему можно помочь?..

В арктическом выпуске «Последних известий по радио» опять передавали сведения о нашей работе. Такое внимание нас очень подбадривает, и мы с еще большим энтузиазмом говорим о своих замечательных перспективах на время дрейфа. Думаю, что нам предстоит еще несколько месяцев жизни на льдине и мы не только полностью реализуем свой план научных работ, но и сделаем немало сверх него. Это будет дополнительным вкладом в науку о Центральной Арктике.

Ветра нет, полный штиль, а нас продолжает быстро нести на юг. Мы оказались на широте 82 градуса 46 минут. Нам теперь даже неудобно называть свою станцию «Северным полюсом»: до него от нас по прямой около восьмисот километров…

Теодорыч к полуночи почувствовал себя лучше и начал работать с радиостанцией острова Рудольфа. Он принял несколько телеграмм от родных, знакомых и незнакомых людей; они поздравляют нашу четверку с полугодием дрейфа.

2 декабря

Боли в сердце опять стали беспокоить Эрнста, и Петрович всерьез занялся его лечением, дает всякие капли. После капель Теодорычу сегодня стало легче. Я решительно начинаю верить в медицинский талант Петровича!.

Все-таки полярная ночь отражается на нашем самочувствии, аппетите и сне. Сейчас мы меньше едим и хуже спим, чем в летнее время, когда было незаходящее солнце полярного дня. Это очень заметно, хотя и существует мнение, что полярная ночь не влияет на человека. Теперь С удовольствием, с аппетитом едим лишь один раз в день — во время обеда, а по утрам и вечерам — очень мало.

Начинает основательно прижимать к берегам Гренландии. Держим все необходимое наготове на случай большого сжатия; оно не захватит нас врасплох: мы сумеем спасти и сохранить все то основное, что требуется для нашей работы и жизни на льду.

Если придется бросить жилую палатку, выстроим снежный домик и поместимся в нем. Самое главное для нормальной жизни на льду — это спальные мешки, которые надо будет обязательно сохранить.

3 декабря

Сегодняшняя ночь принесла нам всем много радости: Эрнст принял телеграмму о том, что он выдвинут кандидатом в депутаты Верховного Совета СССР от Башкирской АССР, Федоров — от Киргизской ССР.

До четырех часов утра мы разговаривали, поздравляли друг друга с оказанным нам доверием.

Центральная избирательная комиссия известила нас о том, что полярные станции, насчитывающие менее двадцати пяти человек, не могут участвовать в выборах в Верховный Совет СССР. Мы очень сожалеем, что не сможем отдать свои голоса кандидатам блока коммунистов и беспартийных.

Женя продолжал обрабатывать материалы наблюдений по гравитации. Петрович титровал станцию.

Из поздравительных телеграмм от Володички и от брата Саши узнал, что мой день рождения не 13 ноября, как я считал, а 26 ноября; я перепутал даты…

4 декабря

Петрович титровал до шести часов вечера. У него не хватило дистиллированной воды, и пришлось отложить работу.

Сегодня днем я почувствовал сильную усталость, захотелось прилечь на часок — отдохнуть.

Стоит прескверная, пасмурная погода, нагоняющая тоску.

5 декабря

В районе нашего дрейфа бушует снежный шторм.

Теодорыч и Женя получили приветственные телеграммы от своих избирателей.

Скоро исполнится двести дней, как мы непрерывно ведем научно-исследовательскую работу на дрейфующей льдине. А ведь незаметно пролетело это время! Дни сменялись днями в напряженном труде по четырнадцать, шестнадцать, а иногда по двадцать часов…

Мы решили: если Москва сообщит, что за нами намерены послать самолеты, будем просить отложить вылет; тогда мы успеем закончить серию интересных научных наблюдений. Район, в котором сейчас дрейфует станция, совершенно не изучен.

Льдину начало сильно кружить: каждый день ее поворачивает на шесть-семь градусов по часовой стрелке. Из-за этого временами приходится прерывать измерения магнитных вариаций (хотя сегодня Женя засел в своей обсерватории делать эту работу). На других научных наблюдениях быстрое вращение льдины не отражается.

Трудно приходится Петровичу на гидрологических работах: ветер, ледяная вода, пурга, а он часами орудует у лунки… Только что пришел оттуда, обогрелся и сел писать статью для «Ленинградской правды». Затем Петрович занялся вычислениями.

За время дрейфа в пятнадцати точках измерена глубина океана, в двадцати шести местах взяты гидрологические станции (с пятнадцати — двадцати четырех глубин). Сделано много вертушечных наблюдений.

Ширшов прервал течение моих мыслей возгласом:

— Тысяча двести тридцать километров!

— Откуда, куда? — спросил я.

— Это пройденный льдиной общий путь за время нашего дрейфа…

Облачность разошлась, показались яркие звезды. Женя определил: нас опять отнесло на юго-запад; берега Гренландии становятся все ближе и ближе.