Жизнь на льдине

Вернулся Петрович. Он работал с маленьким перерывом сутки и кроме гидрологической станции сделал вторую серию вертушечных наблюдений. Сразу же он сел за обработку полученных результатов.

Нагрузка Теодорыча увеличивается: он теперь держит связь с «Мурманцем» и радиостанцией острова Ян-Майен.

Я заставил Петровича отложить работу и лечь спать. Он залез в мешок и сладко проспал… тринадцать часов подряд.

26 января

Утром Кренкель начал работать с «Мурманцем». Теодорыч передал ему нашу метеорологическую сводку, но боялся сказать лишнее слово, так как энергии у нас не хватает, а ветра нет.

Я ремонтировал свой комбинезон. Потом ушел чистить снег вокруг палатки.

Женя проверил хронометры по сигналам английских радиостанций и приступил к гравитационным наблюдениям.

Решил использовать наш «снежный метрополитен» в качестве склада. Вырыл в стене тоннеля яму и поставил туда бидоны с бензином. Таким образом, бензинохранилище будет находиться недалеко от палатки. Эго полезно на тот случай, если нам придется быстро покинуть нашу льдину и захватить с собой горючее.

На юге показались красные облака. Кажется, вот вот появится солнце. Звезды уже не видны.

Как хочется пожить при дневном свете!

Ночь прошла беспокойно: все время завывает пурга.

27 января

Шум ветра не прекращается. Не утихает и пурга. На крышу палатки временами обрушивается мелкий град.

Петрович ночью не спал. Три раза он вставал и говорил Эрнсту:

— Давай сыграем в шахматы… Никак не могу заснуть!

Так до утра они сыграли три партии. После этого Эрнст уложил Петю спать, сказав:

— Больше с тобой играть не буду: надо спать! Набирай силы, у нас еще много работы впереди…

«Мурманец» сообщил, что он продолжает двигаться в полосе сильного шторма. Наша льдина находится в той же штормовой полосе.

Из палатки трудно вылезать: снег засыпал вход, ветер сбивает с ног.

Женя пролез в свою обсерваторию по «метрополитену» и занялся гравитационными наблюдениями. Федоровская идея «снежного метрополитена» оказалась блестящей. Внутри тоннеля мы устроили освещение: поставили фонарь «летучая мышь».

Петрович составлял план своей будущей книги. Женя тоже приходил писать; во время научных наблюдений у него в каждом часе есть пятнадцать свободных минут, которые он использует для записей.

Нынче впервые передали метеорологическую сводку не на остров Рудольфа и не «Мурманцу», а норвежской радиостанции на острове Ян-Майен. На острове Рудольфа нас по-прежнему не слышат.

Норвежский радист наивно спросил Кренкеля:

— Знаете ли вы, что в феврале вас будут снимать?

— Конечно, знаем, — ответил Эрнст.

Пурга лишила нас единственного удовольствия — ежедневного слушания передач московской радиостанции имени Коминтерна. Ветер шумит в антенне, в наушниках отвратительный хрип, ничего разобрать нельзя.

Я сыграл с Петровичем в шахматы. Вспомнил при этом, что какой-то чемпион в свое время вызывал меня сыграть матч в шахматы. А я только сейчас немного научился! У нас была такая напряженная работа, что для шахмат не оставалось времени. Помнится, что, бывало, садясь писать дневник, я еле держал карандаш в руке. Никогда еще я так не уставал, как за прошедшие несколько месяцев! Впрочем, сейчас мы все жаждем отдыха. Как бы то ни было, довольно трудно жить и беспрерывно работать в полярную ночь на плывущей в океане льдине… Но скоро уже мы будем на материке, на родной земле и получим возможность отдохнуть.

Да, отпуск!.. Мы все мечтаем об этом времени.

28 января

Ветер все не утихает. Мы не можем выйти из жилой палатки, чтобы подышать свежим воздухом, а это нам необходимо после копоти и сгущенной атмосферы нашего «дворца».

Временами даже кружится голова, но выйти на улицу трудно: там можно только лежать на снегу. Бушует страшный шторм. Периодами ветер достигал ураганной силы — двенадцати баллов.

Кренкель приготовил кофе и блинчики к завтраку. Потом он связался с «Мурманцем» и передал ему метеорологическую сводку. «Мурманец» идет на юг вдоль кромки льда.

Во время пурги ребята начинают скучать. Чтобы подбодрить их, я порекомендовал выпить по рюмке коньяку. Это предложение было одобрено.

Мы сидели в палатке и говорили о работе, о научных наблюдениях, о дальнейшей жизни на льдине. Удивлены, что нас так торопятся снимать; сегодня нам передали, что «Таймыр» уже готовится к выходу в море.

Женя долго сидел с карандашом в руке, а потом сказал:

— Все-таки мы прошли уже больше двух тысяч километров и работу сделали немаленькую…

Когда мы остались на Северном полюсе, к нам были обращены слова тех, которые улетали на материк, в Москву.

— Мы надеемся, что вы не подкачаете, — говорили они, прощаясь с нами.

И мы действительно не подкачали.

Мы работали день и ночь, чтобы оправдать доверие. Мы сделали все зависящее от нас.

Наши метеорологические сводки, несмотря на отсутствие связи с островом Рудольфа, все-таки своевременно доходят в Москву. Мы передаем их через зверобойное судно «Мурманец» или через норвежскую радиостанцию на острове Ян-Майен.