Жизнь как жизнь и фэн-шуй в придачу

— С трудом. Я пару раз уходил. По набережной побродить одному. Море зимой — особенное. Очень похоже на состояние, что у тебя внутри. Так меня, по-моему, половина Одессы искала. Вся родня «в ружье» поднималась, дескать, очередное обострение, срочно спасать нужно. Пришлось плюнуть и сидеть дома.

— Все время?

— Нет, мы гуляли. С мамой, с тетей, с кем-нибудь еще…

— Почему ты не сбежал от них?

— Уже сбегал. И что вышло? Да и денег просто не было — куда сбежишь без денег?

— Вообще?

— Вообще. Душевнобольным деньги не положены. Зато нет худа без добра: невест не сватали. Ну что ты так смотришь?

— Венька, какой же ты идиот! Как можно быть таким? Ты в самом-то деле — нормальный?

— И ты тоже сомневаешься?

— Конечно. Ни один нормальный человек не позволит так с собой обращаться. Это действительно — психическое отклонение. Мазохизм какой-то. Ты же взрослый, умный, красивый мужчина. Не красней, пожалуйста. Да мои крокодилы и в два года над собой так издеваться не позволяли. А сейчас я их вообще тронуть боюсь. Почему ты разрешаешь все это?

— Мне жалко ее.

— Кого?

— Маму. Ну не усмехайся, правда жалко. Ты не представляешь, чего мне стоило вернуться. Она там до весны прожить собиралась.

— Как — до весны. А работа?

— Мама же на пенсии.

— Причем здесь мама? Твоя работа! Она об этом хоть немножко подумала?

— «Главное, сынок, это твое здоровье. Проживем как-нибудь», — Венька попытался изобразить мамины интонации. — Еще б немного, и я бы действительно свихнулся. Знаешь, почему мы вернулись? Позвонили из ЖЭКа и сказали, что прорвало трубы. Квартиру вскрыли. Потом опечатали. Вот тут мы мгновенно сорвались домой. Тут речь о квартире шла.

— А что, правда?

— Нет. Я Лешке дозвонился (помнишь Лешку, с работы?) и уговорил его подыграть.

— Венька, ну это вообще детский сад какой-то. Как ты додумался до такого?

— Пойми, я до ручки дошел. Думал, приедем — сразу уйду. Прости, я надеялся, что вы меня не выгоните. Не выгнали бы?

— Куда б мы тебя выгнали? Нет, конечно. Так в чем дело?

— Приехали — в доме пусто. Нежилой какой-то дом. Да еще мама поняла, что ее разыграли. Хорошо — не дошло, что я. Подумала на соседей по подъезду. Слезы, конечно. Корвалол. Папу вспомнила. Если бы был жив… Ну, как я ее оставлю? Да еще — в новогоднюю ночь.

— Венечка, а как ты сегодня-то ушел? Куда? Ты же не сказал, что — к нам?

— Нет, конечно. Опять бы скандал был. И никуда бы я не вышел. Я сказал, что должен поехать к своему начальнику, поздравить и узнать, что там у меня с работой. Может, не выгнали еще. А по телефону такие дела не решаются, с этим она согласна.

— Везет же…

— Кому?

— Маме твоей везет.

— ?

— Ее одну не оставили. Ладно. А, между прочим, это — здравая мысль. Венька, может, сейчас — за шампанским, нет — за коньяком лучше, и — вперед.

— Еще не хватало. Представь только, как это будет выглядеть! Да его инфаркт хватит, если я явлюсь.

— Он что, так плохо к тебе относится? А я слышала, что он тебя ценит.

— Не плохо. Но после всего…

— После чего? Никто ж не знает, что с тобой было. Давай придумаем подходящую легенду, он еще и в положение войдет.

— Не хочу я ничего придумывать и никуда идти. Я очень устал за это время, понимаешь? Не прогоняй меня, пожалуйста.

— Венечка, но ведь работа — это, действительно, серьезно. Все равно ведь придется улаживать как-то. А так — и повод подходящий. Давай, ты сейчас съездишь, а потом вернешься к нам.

— Нет, не могу. Потом. Все — потом.

— Да? А маме что ты скажешь?

— Что его дома не было. Я очень устал от всего, пойми, пожалуйста.

— Ладно, ладно. Только, Венька, надо все менять. Нельзя так дальше.

— Я понимаю. Расскажи лучше, как вы жили тут все это время…

Вениамин ушел только вечером. Дети, благополучно отоспавшиеся после праздничной ночи, взяли его в оборот. И пока я перемывала, наконец, накопившуюся за день посуду, подключили модем и дружно экспериментировали с Интернетом. Восторг был полный — еще бы: как сказал Вовка — «слезли с пальмы и вышли в большой мир, стали как люди». Мне оставалось только покрикивать периодически из кухни:

— Учтите! Больше я вам карточек покупать не буду! Экономьте, имейте совесть.

— А нам Веник пообещал счет пополнять, — заявил Тошка в ответ на очередной мой вопль.

— Интересно, на какие это деньги? Насколько я знаю, их у него нет.

— Раз пообещал — значит, будет. Так что, не беспокойся. — И ребеночек помчался к бурно веселящейся компании.

Ага, не беспокойся. Все очень просто. Они его что, считают уже настолько своим, что готовы без зазрения совести заглядывать в его кошелек? А он — тоже хорош, никак не повзрослеет. Так и останется маменькиным сыном. Мне, конечно, дела до этого нет. Просто обидно, что я вот, например, тоже — мать, а меня никто и не подумал пожалеть. Разбежались все кто мог.

Новый год начался. Самое время подумать о новой жизни.

— Новый год начался. Пора начинать новую жизнь. — Женька была настроена более чем решительно. — Во-первых, с завтрашнего дня мы начинаем худеть. Тебе тоже — посмотри на себя, килограммов десять сбросить надо.

— Десять не получится. Мне хоть бы парочку…