Жизнь как жизнь

Регистрация брака была намечена на осень. Почти все разрешения и согласования были получены. Варя металась между работой, учебой, ОВИРом и домом. Заболел отец. Многолетнее пьянство дало всё же себя знать. Несмотря ни на что, Варя любила отца. Кроме того, она испытывала к нему обычную человеческую жалость, и старалась, как могла, помочь выкарабкаться.

Как только отцу стало легче, Варя задумалась о возможности дополнительного заработка. Регистрация, переезд, свадьба в Индии требовали больших расходов. Но, самое главное, в чём трудно было признаться даже самой себе – сомнение в правильности принятого решения. Пока не поздно, хотелось проверить себя ещё раз, для чего она решила куда-нибудь уехать и спокойно всё осмыслить без городской суеты и давления близких.

Самым подходящим местом, по мнению Вари, был Сахалин – далеко и малолюдно. Попасть туда было не просто, но Серёга, бывший дипломник, а теперь аспирант кафедры, на которой работала Варя, стал большим человеком – командиром Сахалинского студенческого строительного отряда МГУ. Решение, возьмут Варю или нет, зависело только от него, но Хеля поднажала, и вопрос был решён положительно. С работой уладили тоже, в два голоса упросив добрейшую Софью Абрамовну отпустить Варвару на два месяца в отпуск за свой счёт, приплюсовав его к очередному.

Отъезд предполагался в первой половине июня. Варя, не успевая сдать сессию, махнув рукой, оставила всё на осень и начала укладывать рюкзак. Гаури понимая целесообразность мероприятия не только не возражал, но и одобрил решение Вари.

Улетали из Домодедова. Хабаровск не принимал, и вся группа в ожидании, расположилась на газоне перед аэровокзалом. Шли часы. Ребята лежали на рюкзаках и лениво рассматривали друг – друга, стараясь понять, кто есть кто.

Девушек было всего трое: Варя (свои чудесные локоны она заплела в две невыразительные косицы и выглядела девчонкой – первокурсницей); Марина – младший научный сотрудник кафедры органической химии. Монгольские скулы, выступавшие на веснушчатом лице, вихрастая непричёсанная голова и широкие сильные плечи делали её похожей на монгольского воина.

Третьей была аспирантка Лариса. С волосами, собранными в маленькую фигу, и среднерусским говорком её можно было принять за колхозную доярку. На самом же деле, она окончила химфак с отличием и без конкурса была принята в аспирантуру. У неё шёл последний год обучения, но Московские и Новгородские (откуда она была родом) НИИ уже «дрались» за право взять её на работу. И не мудрено, её научные труды были не только практически применимы в разных отраслях «народного хозяйства», но и тянули на научные открытия. Лариса, видимо, действительно была талантливой, если параллельно с научной деятельностью успела выйти замуж и теперь воспитывала чудесную белокурую дочку. Самой младшей и малообразованной оказалась Варя.

Только к вечеру объявили посадку. Варя впервые летела на таком огромном самолёте. Войдя в салон, ей показалось, что она попала в чрево огромного удава, поглощающего и поглощающего пассажиров, как свои жертвы. Ряды кресел, по три в каждом, уходили куда-то глубоко в его нутро. Душистые ухоженные стюардессы плавно перемещались по проходу, создавая резкий контраст с ребятами в зелёных стройотрядовских куртках. Сразу после взлёта особо рьяные студенты начали задирать высокомерных стюардесс. Те недовольно фыркали и скептически посматривали на ретивых молокососов.

Лететь без посадок предстояло более десяти часов. Сидеть в тесных креслах становилось невмоготу. Ребята, невзирая на замечания, начали разбредаться по салону. В глубине «чрева удава» Варя нашла целый свободный ряд. Она попробовала пристроиться поспать. Было жёстко и неудобно – мешали подлокотники кресел. Наконец, разобравшись с механикой, Варя спокойно улеглась сразу на три сиденья, укрывшись много видавшей потертой телогрейкой.

Разбудил Варю и попросил пристегнуться пробегавший мимо пилот. Самолёт заходил на посадку. Варя так и не заметила, как прошли эти десять часов.

Хабаровск встретил хмурым небом и моросящим дождём. Теперь другой самолёт должен перенести их через Татарский пролив. До сумерек необходимо перебраться на остров, поэтому ожидать долго не пришлось. Старенький ЯК- 40 вместил как раз всю группу. Варя выбрала кресло в одноместном ряду. Через иллюминатор был виден исчезающий в дождевой дымке город. Океан надвинулся сразу. Варя посмотрела в иллюминатор напротив, там был всё тот же бескрайний океан. Она вспомнила «Солярис» своего любимого Лема. Океан действительно был похож на «мыслящего исполина». Он шевелился, жил своей жизнью. Тяжёлые волны медленно перекатывались, оставляя за собой лёгкие бурунчики.

Неожиданно ровное гудение двигателей смолкло. В наступившей тишине было слышно сопение сидящих рядом. Варя выглянула очередной раз в иллюминатор – кругом была вода. Полоска далёкого берега виднелась на горизонте. Шли секунды. Едва осознав происшедшее, в салоне все замерли. Варя вцепилась руками в спинку переднего сиденья. Самолёт продолжал лететь в мёртвой тишине…