Жизнь и смерть генерала Корнилова

– Сидел бы в обозе со своим Малинкиным. Зачем пришел сюда, где убивают людей, если боишься смерти. Только на нервы действуют эти господа! Зачем они так заботливо оберегают того, кому еще не суждено умереть! – произнес легкораненый офицер, пришедший сюда, чтобы быть около Верховного.

– Как же, в обозе ликование! «Усть-Лаба взята, а на Богаевского товарищи нажимают!» Вот все и приперли сюда, а увидя, что немного поторопились, галопом понеслись назад, – в середине, брат, конечно, всего безопаснее! – говорил ротмистр Яновский, прибывший с донесением от Богаевского.

– Интересно, где бы он находился во время боя, если бы командовал армией?! – спросил раненый офицер.

– Этот вопрос для меня так же труден, как и для вас! – ответил ротмистр Яновский.

– Хан, бинокль! – приказал Верховный, взобравшись на стог сена.

Пули пронизывали этот стог, ранив несколько человек из стоявших за ним, но Верховный оставался невредим. Вдруг, соскочив со стога, он быстро пошел вперед, и через несколько минут с Долинским и со мною он уже входил в станицу, на площади которой еще шел бой.

– Хан, Долинский, помогите мне! – крикнул Верховный, желая взобраться на крышу дома, чтобы оттуда лучше наблюдать за боем.

В это время из противоположного дома раздался по Верховному выстрел, но, к счастью, пуля пролетела мимо.

Я с Долинским и двумя туркменами из конвоя бросились туда. Взломав дверь, мы вошли в дом, но там никого уже не было.

– Хан, доложите Верховному, что генерал Богаевский изнемогает и просит подкрепления! – сказал мне прискакавший ординарец.

Я сейчас же доложил об этом Верховному.

– Конвой нужен здесь! Кого бы… Кто вы такие? Эй, идите сюда! – крикнул Верховный, увидев группу в пять-шесть человек, стоявших внизу около дома, на крыше которого он наблюдал за приближавшимся из Кавказской поездом.

– Мы – корниловцы, охраняем знамя полка! – ответил один из группы.

– Ведите их к генералу Богаевскому, а знамя дайте сюда! Хан, возьмите его! – приказал Верховный.

– Долинский, сейчас же передайте командиру батареи, чтобы немедленно открыл огонь по приближающемуся с Кавказской поезду. Из него высаживают большевиков, которые направляются сюда! – отдал приказание Верховный. – Вижу! Верните часть корниловцев, которые с марковцами идут встречать товарищей, идущих сюда! – крикнул он в ответ ординарцу Корниловского полка, который доложил о приближении большевицкого поезда.

Полковник Миончинский не заставил себя ждать. Заняв позицию, он немедленно открыл орудийный огонь.

– Так, так!.. Еще, еще!.. А, негодяи, отступаете! Беглый огонь! – кричал Верховный, сидя на крыше и наблюдая за ходом боя.

Не прошло и получаса, как все было ликвидировано.

– Хан, сдайте знамя конвою, а сами доложите генералу Эльснеру, чтобы он вел обоз к мосту! – приказал Верховный.

Я помчался. Не успел я вернуться обратно, передав приказание Верховного, как было получено донесение от генерала Эльснера, что большевики, засев на противоположной стороне моста, держат его под огнем.

– Долинский, сейчас же передайте полковнику Неженцеву, чтобы он выделил взвод для очистки моста и во что бы то ни стало перебросил обоз на ту сторону реки! – приказал Верховный.

Долинский помчался.

– Ваше Высокопревосходительство! Генерал Богаевский просит серьезной помощи! – доложил опять прискакавший ротмистр Яновский.

– Сегодня я не узнаю Африкана Петровича. Передайте ему, – как только пропущу обоз, то сам приеду на помощь! Пусть держится до последней возможности! – приказал Верховный Яновскому.

Через час было получено донесение об очищении моста.

– Что, выбили товарищей и мост очищен? Вот хорошо! Сию же минуту генералу Эльснеру переправляться на ту сторону! Ну, слава Богу! – вздохнул Верховный.

В этот день я впервые увидел, что Верховный волновался. Обоз был переброшен через реку и пошел в Некрасовскую станицу, лежавшую в 12 верстах от Усть-Лабы.

Когда обоз в Некрасовской был размещен по хатам (это было около 12 часов ночи), Верховный вошел в отведенный ему дом. Выпив стакан чаю, он вышел на крыльцо, чтобы посмотреть на прибывающие войска. Через некоторое время он вернулся в комнату и был сосредоточен и угрюм.

– А все-таки, Ваше Высокопревосходительство, мы с Ханом так и не поняли, каким образом армия спаслась сегодня из усть-лабинской ловушки! – спросил Верховного Долинский, желая вызвать его на разговор.

– Разве? – спросил Верховный, моментально беря в руки карандаш и лист бумаги. – В каком положении находилась армия к часу дня, вы знаете? К часу дня на арьергард наступала вся та банда, которая бежала из Кореновской в Платнировку. Богаевский изнемогал, так как количество наступавших на него большевиков по крайней мере было в пять-шесть тысяч человек, я это знал хорошо.