Животное. У каждого есть выбор: стать добычей или хищником

Была Карли из колледжа, с которой я восстановила контакт в один мрачный период между двумя любовниками. На обратном пути через всю страну я заехала повидаться с ней, и мы провели неделю, притворяясь более близкими подругами, чем были во время учебы. Мы ели суши и читали биографию Джеки Онассис на Баттерфляй-Бич. Карли хотела, чтобы я спала в ее кровати, но я каждый вечер ложилась на диване, припорошенном песком.

Подруга была влюблена в бартендера в суши-баре. Из-за ее влюбленности он стал для меня привлекательным. Мужчина был хорош собой, но не отличался ни ростом, ни чистоплотностью. Карли познакомила меня с ним на вечеринке. Когда она пошла нацедить себе пива из бочонка, я позволила этому парню увлечь меня на грязный диван, на который была наброшена простынь, и мы стали целоваться. Я была трезва, как стеклышко. В какой-то момент почувствовала, что кто-то тыкает меня в плечо, подняла глаза и увидела, что это Карли, лицо которой выражало ярость и неверие. Она залпом осушила свой бокал. Клюквенная пена прилипла к тонким волоскам на ее верхней губе. «Я еду домой», – сказала Карли, ожидая, что я пойду с ней.

«Я с тобой еще не закончил», – шепнул мне парень заплетающимся языком, как наркоман. На меня нахлынули отвращение и унижение. На последние крохи, оставшиеся от моего наследства, я сняла бунгало в Санта-Барбаре. Я повезла мужчину туда в арендованной машине, предоставив Карли добираться домой на такси. Мы не трахались: я слишком боялась, что этот парень может быть переносчиком болезней. Без особой охоты отсосала ему и позволила кончить мне на грудь. Помню, у его семени был жуткий зеленоватый оттенок.

Утром я позвонила подруге. Не извинилась, но попросила ее приехать к бассейну. Карли явилась в мгновение ока.

Это был один из тех бассейнов, которые производят впечатление. Олимпийских размеров, чистый, с коралловым обрамлением, белыми зонтиками и частным пляжем. Меня такие масштабы угнетали, мне хотелось, чтобы бассейн был вполовину меньше. Мы заказали по «мимозе» и один клаб-сэндвич на двоих. Но в итоге Карли не выдержала. Она хотела от меня большего и пыталась докопаться до моего нутра, чтобы это получить. Карли ничего не знала о моей истории – никто не знал, кроме Госи и позже Вика, – но все равно повернулась ко мне с куском сэндвича во рту и спросила: «Ты такая, какая есть, из-за матери или из-за отца?»

Я встала. Мне было двадцать шесть, я была в красном бикини, мое тело находилось на пике своего расцвета, выглядело хорошо, как никогда. Не сказав ни слова, я ушла в свой номер, покачивая задом из стороны в сторону, провожаемая взглядами парней в рубашках поло, сложила вещи в машину и уехала из города. По пути остановилась в прибрежном баре поесть белонских устриц, потому что уже потратила за одни выходные столько, что это не имело никакого значения.

Я больше никогда не разговаривала с Карли. Я часто гадаю, что она думает о том дне. Сколько еще просидела моя подруга у бассейна после того, как я ушла, дожидаясь моего возвращения. Она на диво сильно привязалась ко мне за считаные дни. Будь я на ее месте, будь я той, кого бросили, я пролежала бы на лежаке до самой темноты. Я высосала бы этот день до последней косточки.

Но теперь это я была ревнивой подружкой. Я даже не могла пролистать и заново просмотреть нашу переписку, потому что считала свою зависимость от Элис слишком постыдной. Самое свеженькое:

Ем кинзу и думаю о тебе.

Элис не отвечала несколько часов, а потом спросила, бывала ли я когда-нибудь на набережной Санта-Моники, и я ответила, что не бывала. Когда подруга привезла меня в туда – где гуляла толпа туристов с губами, вымазанными в «слерпи»[25], где носились, как бешеные, их избалованные детишки, – я поняла, что она собирается покинуть меня навсегда. Я не знала точно почему, но все равно была в этом уверена.

Мы съели по чили-догу, выпили по коктейлю «рикки» с лаймом и пошли на колесо обозрения. Элис вела меня по стальной лестнице аттракциона, обращаясь со мной так, словно я была собакой, а моя рука – поводком. Подруга была намного выше меня и, несмотря на стройность, ее кости занимали немало места. Бедра у Элис были как у моей матери. Точно, конечно, не скажу, уж больно много времени прошло, но помнится мне, что моя мать была очень широкобедрой. Я представила себе Элис под руку с моим отцом – не как его дочь, а как любовницу.

Я упивалась этим ощущением: она держит меня за руку. Ни разу после матери мне так не нравились женские прикосновения. Я опасалась, что, когда Элис меня бросит, я буду искать ее повсюду вечно.

Однажды я следила за Бескрайним Небом. Час прождала у здания его офиса на Уолл-стрит, пока он наконец не вышел оттуда, смеясь, вместе с хорошо одетой женщиной. Трахался с ней? Нет, наверное. Но издали казалось, что между ними флирт, тот самый, какой был у нас в нашем магическом начале. Я проследила парочку до лучшего обеденного ресторана в районе. Смотрела сквозь окно, как они ели. Фризе. Черные оливки. Каждый выпил по бокалу красного.