Живой Журнал Нины Горлановой- сентябрь 2012- май 2013

Вячеслав Букур: Да.

Нина Горланова: Детскую книгу, например, написать прекрасную, но не получается.

Вячеслав Букур: Это светлая мечта.

Нина Горланова: Пьесу, которая бы шла. Наши пьесы печатаются в журналах, но ни одна не идет. Значит, чего-то не подходит.

Вячеслав Букур: Детская литература – это высший вид литературы.

Нина Горланова: Да-да-да.

Вячеслав Букур: И как туда подняться, мы не знаем.

Нина Горланова: У нас есть рассказы о детях, но для детей мы…

Хотя вы родители, вы знаете детей, бабушки, дедушки.

Нина Горланова: У нас семь внуков, и хочется для них, и они просят что-то, чтоб мы для них… мы вместе с ними пишем сказки. Но это сказки. А вот большую книгу очень хотелось бы. вообще хочется приблизиться к уровню, скажем, Достоевского.

Вячеслав Букур: Или Астрид Линдгрен. Вот бы написать что-нибудь подобное «Малышу и Карлсону». Но это недосягаемо.

Нина Горланова: Но боюсь, что нам уже до Достоевского не доползти.

Но, возможно, то, что вы сочиняете, для них было бы недосягаемо.

Вячеслав Букур: Не знаю. Их уже не спросишь.

Нина Горланова: Но тоже мне недавно Игорь Кондаков говорит: «Не надо писать, как Достоевский. Надо писать как Горланова, Букур». Мы пишем, мы ни на кого не похожи. Нам же читатели пишут. У нас нет сейчас премий, нет гонораров, но читатели Интернете беспрерывно пишут, и такие находят слова. И читатели тоже необыкновенные. Например, в прошлом году Смехов написал на «Лабиринте», что мои рассказы… каждый рассказ – роман, как у Чехова. Для меня эти слова очень дороги.

Честно говоря, даже если брать по формальному признаку, то те журналы, в которых вы издаетесь, это довольно авторитетные журналы, в которые так просто не попадешь. Особенно не попадешь второй, третий раз. То есть первый раз могут напечатать…

Нина Горланова: Двадцать лет мы печатаемся.

 …что-то не получилось. Там то же «Знамя».

Нина Горланова: Даже бывали годы, что в «Новом мире» два раза за год или в «Знамени» два раза за год. Мы дорожим этим очень. Все говорят: «Че вы за такие деньги скромные, там полторы тысячи за рассказ вы печатаетесь?» Из них если каждый десятый прочтет нас, это, значит, 4 тысячи в месяц нас читает. А что мы могли об этом мечтать что ли?

Вячеслав Букур: А бумажная книга бы этого нам не обеспечила.

Нина Горланова: Последняя книга у нас 3 тысячи тираж. Предпоследняя – пять. Потому что маленькие тиражи сейчас, не только у нас. Большие только у Донцовой, у Улицкой.

А как вы относитесь к тому, что опять та же молодежь, о которой я говорила, очень многие сегодня переходят на электронную книгу?

Нина Горланова: Нормально.

Потому что, зайдя в книжный магазин, например, я вижу роман своего любимого писателя и думаю: это невозможная стоимость.

Нина Горланова: Да, очень дорого.

Вячеслав Букур: Это нормально.

Хотя ничто не заменит все равно вот этого ощущения листания книги.

Вячеслав Букур: Это просто у нас такие ощущения, воспитанные с глубокого детства.

Видимо.

Вячеслав Букур: У молодежи будет другое ощущение, такое психофизиологическое.

Нина Горланова: Но если за бумажное издательство нам немножко платят, то за электронное…

Никому не платят.

Вячеслав Букур: Никому не платят. Нет такого права еще.

Нина Горланова: Там Архангельский сейчас как-то продает своим особенным образом.

Вячеслав Букур: Еще юридическое право не разработано в этом направлении.

Нина Горланова: Ну мы решили, что это будет бесплатная реклама, допустим. Мы так решили не расстраиваться. Мы вообще сейчас не из-за чего не расстраиваемся. Нам только писать, рисовать.

А где вы сегодня берете своих героев? Много романов, рассказов, где у вас есть реальные люди, реальные герои. «Вся Пермь», там даже реальные настоящие фамилии, например, да?

Вячеслав Букур: Теперь мы этого избегаем.

Нина Горланова: Избегаем, да, после суда.

Вячеслав Букур: Вышел на улицу, осмотрелся – вот тебе и герои.

Пермь богата вообще такими персонажами интересными?

 

Нина Горланова: Вы же знаете, что в Перми нет йода в воде. Гипертимы. Конечно, богата. На нас сыплется…

Вячеслав Букур: Это чисто материалистическое объяснение.