Жестокая одержимость

– Будто сбылась моя мечта. Мия позвонила мне и сообщила эту новость всего пару дней назад, и, конечно, я не смогла сдержать слез… Скоро мы начнем репетиции «Лебединого озера». Я безмерно благодарна Мии за предоставленную мне возможность.

– У Вайолет огромный потенциал, – вмешивается Мия, похлопывая Вайолет по ноге. – Она способна уникальным образом передать как непорочную чистоту белого лебедя, так и мрачную сущность его черного двойника.

– Вы черпали вдохновение, смотря на других балерин, Вайолет?

– Выключи это.

Голос Вайолет заставляет меня выронить телефон, который соскальзывает с постели на пол. Видеозапись продолжает воспроизводиться, в то время как я перевожу взгляд на реальную Вайолет, стоящую передо мной. Как же она изменилась. Ее волосы сияют, кожа блестит, а тело уже не такое хрупкое, как раньше. Сейчас я уже не думаю о том, что смогу ее сломать.

Встав с кровати, я направляюсь к ней, а Вайолет пятится, пока не упирается в стену. На ней шорты и рваная хлопковая футболка. Поскольку я вижу, как под ней напрягаются ее соски, то становится очевидным, что бюстгальтер она не надела.

За моей спиной раздается тонкий голос старой Вайолет, которая делится историями о тех, кто служил ей образцом для подражания, и о тех, кто давал ей советы, когда она была выбрана примой. То, что я когда-то ходил на постановку «Лебединого озера», не означает, что я обладаю глубокими знаниями о балете. Единственное, что мне известно – эта роль способна довести до безумия кого угодно, и именно на эту постановку так стремилась попасть Вайолет.

– Перед тем, как я сбил тебя, ты собиралась стать лебедем.

Я не видел ни одного ее выступления в этой роли, а это значит, у нее отняли эту возможность.

Наверное, сейчас ей кажется, что я ее ударил.

– Я не хочу говорить об этом. Ты заставил меня жить с тобой в одном номере, а теперь ведешь себя как придурок. – Она проходит мимо меня, игнорируя реакцию собственного тела, а я закатываю глаза и снимаю с себя рубашку.

Бросив ее на пол, я отхожу от ванной комнаты, из которой исходит пар, и следую за Вайолет к спальным местам. Мне хотелось попросить номер с королевской кроватью, но счет за отель оплачивает тренер, и у него точно появились бы вопросы.

Когда Вайолет оборачивается, ее дыхание сбивается.

– Знаешь, чего я хочу, Вайолет?

Она приподнимает плечи, и я вижу, как в ее глазах разгорается война, столь же сильная, как ураган. Она не знает, как вести себя со мной. Становясь то жестоким, то брутальным, то добрым, то нежным, я задаю трепку нам обоим. Но и она, черт возьми, делает то же самое.

– Нет, – отвечает она. – Но ты мне расскажешь.

– Я хочу перемирия, – усмехаюсь я. – Но только пока мы не вернемся в Краун-Пойнт.

– Перемирия? – повторяет она, прищурившись, будто это какая-то шутка.

– Просто поверь, что на самом деле я умею вести себя хорошо, – усмехаюсь я. – Это мне совсем не чуждо.

– А мне так не кажется, – бормочет она себе под нос, но тем не менее кажется заинтригованной.

Часы тикают. Сейчас уже почти три тридцать, а мой будильник заведен на девять. Автобус отправляется обратно в полдень, и у нас осталось не так уж и много времени.

– Пойдем, – говорю я, и она наконец-то кивает.

Я шагаю вперед и обхватываю ее талию руками. Это действие удивляет Вайолет, но у меня такое чувство, что она нуждается в объятьях. Проходят секунды, и я уже начинаю сомневаться в том, что правильно ее понял, но тут она поднимает руки и крепко обнимает меня в ответ. Я вспоминаю о том, что я без рубашки, только когда ее щека касается моей обнаженной груди и она впивается пальцами в мою кожу. Совсем неважно, что этим она причиняет мне боль, а важно то, что ее начинают сотрясать рыдания.

Вот черт.

Я тихо вздыхаю и глажу ее по спине, потому что понятия не имею, как обращаться с плачущими женщинами. Но она не возражает против моих ужасных попыток ее успокоить. Продолжая водить рукой вверх и вниз, я медленно подвожу нас к одной из кроватей и замечаю, что видео на моем телефоне наконец-то перестало воспроизводиться. Вайолет делает глубокий дрожащий вдох и отступает назад.

– Спасибо, – бормочет она, смущаясь.