Жестокая одержимость

Джек: Я так хочу увидеть тебя. Когда ты вернешься, у нас будет потрясающий выпускной год.

После этого несколько недель спустя:

Джек: Черт, Вайолет, я скучаю по тебе. Мне плевать на то, что случилось с твоей ногой, просто давай снова сойдемся. Прости меня.

А затем они прекращают общаться вплоть до ее возвращения в университет.

Очень большой промежуток.

Я удаляю чат с их сообщениями и блокирую его номер.

Что такого он ей сказал? Какую черту перешел, что она решила порвать с ним все отношения?

На секунду я представляю, как держу его за плечи и отрезаю ему язык, и, несмотря на всю жестокость, эта картина в моих мыслях меня успокаивает.

Как успокаивает и то, что Вайолет лежит на соседней кровати.

Отложив телефон, я обхожу кровать и снимаю с Вайолет одеяло, позволяя ему соскользнуть на пол. Присев рядом с ней на уровне коленей, я более внимательно осматриваю ее левую ногу и серебристый шрам, пересекающий переднюю часть голени. Протянув руку, я провожу по нему пальцем.

Как долго ее оперировали? В какой момент ей сказали, что она больше не сможет танцевать?

Когда я осторожно приподнимаю ее ногу, Вайолет переворачивается на спину. Я замираю, решив, что она просыпается от моего прикосновения, но спустя несколько секунд она продолжает лежать неподвижно. Что бы она ни выпила прошлой ночью, алкоголь сделал свое дело, оставив после себя лишь сонливость.

Поэтому она не двигается, даже когда я стягиваю с нее трусики и обнажаю ее розовую киску. Волосы на ней аккуратно подстрижены, но сама она уже мокрая, и надеюсь, это потому, что во сне Вайолет мечтает обо мне. Я касаюсь пальцем одной из ее половых губ и провожу им вверх и вниз по шелковой коже. Затем, облизав свои губы, я залезаю на кровать и устраиваюсь между ее ног. Лицо Вайолет по-прежнему ангельски спокойно и расслабленно. Я редко вижу на нем подобное выражение, поскольку обычно она напряжена и скованна. Даже кончая, она сохраняет самообладание, и это дьявольски раздражает.

В какой-то мере я ее понимаю. Между нами нет взаимного доверия, и чаще всего мы не можем переносить друг друга, но бывают моменты, когда все, чего я хочу – это залезть ей под кожу.

И я не понимаю этого желания.

Я прижимаюсь в поцелуе к внутренней стороне ее бедра, но Вайолет пока никак не реагирует на это прикосновение. Переводя взгляд с ее лица на киску, я проникаю пальцем внутрь, а затем сгибаю его. Затем я добавляю еще один палец, и Вайолет слегка ерзает, когда я немного растягиваю ее мышцы.

Наконец я наклоняюсь вперед и провожу по ее щели языком. Несмотря на легкий привкус соли и пота, киска Вайолет оказывается сладкой на вкус. Облизав ее половые губы, я сосредотачиваюсь на клиторе, не переставая при этом двигать пальцами. Я покусываю ее клитор, продолжая давить на чувствительное местечко внутри, и сосредотачиваю все свое внимание на ее лице и теле. Вайолет извивается от нахлынувшего на нее удовольствия, а мышцы ее влагалища сжимаются вокруг моих пальцев. Кончая, она выглядит просто прекрасно: ее рот приоткрывается, она выгибается дугой и сквозь тонкую футболку проступают очертания ее твердых бугристых сосков.

Вайолет хныкает и дрожит, когда ее захлестывает оргазм, и я надеюсь, ей снится хороший сон. Я вытаскиваю пальцы, а когда чувствую, что мой член твердеет, превращаясь в скалу, встаю и, не раздумывая, скидываю шорты. Вернувшись на кровать, я жестко вонзаюсь в нее.

Глаза Вайолет распахиваются, а выражение лица меняется с сонного на удивленное. Солнце еще не взошло, в комнате царит полумрак, поэтому, не понимая, что происходит, она толкает меня в грудь.

Я хватаю ее за запястья и прижимаю их к голове.

– Полегче, – говорю я ей на ухо. – Это только я.

– Грей! – стонет она. – Слезь с меня.

– Слезть с тебя? – Я кручу бедрами, и из ее красивого ротика вырывается еще один стон. – Ты уверена?

Она извивается подо мной, а я все крепче сжимаю ее запястья. Мне приходится почти выйти из нее, потому что мышцы ее влагалища так сильно сжимают мой член, что грозят мне потерей контроля.

Я снова начинаю двигаться только спустя минуту, в то время как Вайолет замирает и быстро моргает, уставившись на меня.

– Тебе приснился хороший сон? – ухмыляюсь я.

Я ощущаю, как учащается ее пульс под кончиками моих пальцев. Вайолет напрягается, и засосы на ее шее становятся темнее.

То, что она принадлежит мне, – уже не скрыть.

– Ты…

– Я пробовал тебя на вкус, но если ты мне не веришь… – Я целую Вайолет, несмотря на ее сопротивление. Я не даю ей выбора.

Хотя все то, что происходит между нами, тоже не было ее выбором, но это не мешает нам гнаться за своим кайфом.

Я раздвигаю губами ее губы и проникаю языком в рот. На удивление, утреннее дыхание Вайолет совершенно меня не отталкивает, хотя я считал, что все просыпаются с дыханием дракона. Из-за чего, прежде чем заглянуть в ее телефон, я почистил зубы.

Но нет… мне это даже нравится.

Неужели Джек тоже целовал ее по утрам? Или она настаивала на утренних процедурах, прежде чем у них начиналась хоть какая-то интимная близость?