Жена по ошибке

— Когда к вам подходят другие мужчины, я с трудом себя контролирую, — признался он ей однажды и сам удивился совершенно не свойственной ему раньше откровенности.

В тот день его окончательно вывел из равновесия щенок Бриэм, внук Аснена. Как светлейший сдержался и не убил мальчишку, сам не понимал.

Все стало еще хуже, когда кто-то натравил на Белару кайшу. К счастью, Рэйнард оказался неподалеку — впрочем, он всегда старался держаться рядом, насколько это возможно, и успел вмешаться, встав между госпожой Вилмот и ее смертью.

При мысли о том, что могло случиться, опоздай он хоть на мгновение, Рэй приходил в неистовство. Хотелось убить всех — мерзавца, посмевшего подкинуть в спальню эту тварь, королевских магов, стражников, идиота Теренса, который отказывался покидать дворец и увозить жену. А потом схватить Белару в охапку и утащить отсюда подальше.

Но он не имел права этого делать. Не имел, Улх побери! Зато он мог в десять раз увеличить охрану, расставить кругом посты, опутать комнату Белары защитными заклинаниями и в сотый раз перепроверить досье всех участников отбора в поисках хоть малейшей зацепки. Он сделал даже больше, чем нужно, но все равно чувствовал — этого мало. Мало.

А потом последовало второе покушение, и стало ясно, что целью была не просто удачливая конкурентка, а именно Белара. Его Белара. Тогда Рэйнард послал людей в Убрас с распоряжением собрать дополнительные сведения о Вилмотах и их окружении, а Беларе приказал не покидать покоев. А эта невыносимая женщина будто нарочно дразнила его — дождалась ночи и отправилась гулять. Без сопровождения. В мужском платье.

Рэйнард плохо помнил, что случилось после того, как он обнаружил ее в парке, в темноте, совершенно одну. Гнев застилал глаза, было тяжело дышать то ли от почти звериной ярости, что распирала грудь, то ли оттого, что Белара стояла так близко.

Она говорила какие-то глупости, оправдывалась. Он отвечал, кажется, схватил ее за плечи. Наклонился… И его легкие наполнились ароматом. Умопомрачительным. Соблазнительно-пьянящим. Он потерялся в нем, жадно дыша, впитывая запах всей кожей, каждой каплей бешено несущейся по жилам крови.

Ниже… Еще ниже…

Он не мог не поцеловать ее. Это было так естественно в тот миг. Единственно правильно.

— Белль…

И когда он коснулся дрогнувших под его напором губ, почувствовал их вкус — незабываемый, ни с чем не сравнимый, все мгновенно встало на свои места. Почти встало. Осталось выяснить несколько деталей, но он уже знал, что и где искать.

— Все спокойно, светлейший лорд…

Последний караульный остался позади, и инквизитор, развернувшись, быстро зашагал к дворцовой канцелярии. Дядюшка не будет против, если он временно оккупирует его кабинет. Кстати, там и диван имеется. Хотя спать ему вряд ли сегодня придется, половина ночи позади, а сделать предстоит многое.

Первым делом связаться с агентами в Убрасе и уточнить задание. Пусть не просто выяснят все об окружении Вилмотов, а узнают, где на данный момент находится каждый из родственников. Кажется, у Белары имеется тетка? С нее и надо начать. Лично навестить и побеседовать.

Рэйнард на мгновение остановился и вскинул голову, по-мальчишечьи широко улыбаясь звездному небу.

Как там сказал прорицатель? «Не торопись. Думай. Не оттолкни, иначе потеряешь».

Что ж, Верховный, спасибо за совет. Он сейчас как нельзя кстати.

Глава 19

Магический откат и ночь в обнимку с «фаянсовым другом», как сказали бы на Земле, дались мне тяжело. «Друг», конечно, был не фаянсовый, а вполне себе мраморный, но сути это не меняло. Задремать удалось лишь на рассвете, забывшись коротким беспокойным сном. Неудивительно, что наутро я поднялась с большим трудом. И то лишь для того, чтобы Нора прекратила суетиться, причитать над ухом и назойливо жужжать, что еще чуть-чуть — и мы с господином опоздаем к завтраку. Бедной камеристке пришлось приложить немалые усилия, чтобы меня расшевелить.

За завтраком Вилмот то и дело с подозрением косился на меня, задавал наводящие вопросы, а потом, не вытерпев, прямо осведомился о самочувствии. Впрочем, этого следовало ожидать. Он хоть и слабый, но все-таки одаренный, и следы магического истощения не мог пропустить. Я держалась стойко, отвечала уклончиво и поставила точку в допросе, сообщив, что у меня дни «женских недомоганий». Мы, метаморфы, так своеобразно на них реагируем.

Теренс отчаянно покраснел, словно сам был женат на фее, у которой подобных проблем попросту не существует, и наконец отстал, подарив мне вожделенный покой и тишину.

Голова гудела, как пустой котел, и думать не хотелось ни о чем: ни о покушениях, ни об отборе, ни о загадочных словах светлейшего после поцелуя. Ни о самом поцелуе. Хотя нет, тут я лукавила. Поцелуй вспоминался, и еще как! Но следом за воспоминаниями моментально накатывала дурнота — хорошо хоть, уже не такая сильная, как прежде.