Жена по ошибке

Он что-то отвечал, подтверждал, соглашался и нетерпеливо ждал, когда же этот фарс наконец закончится. Почему-то возникло желание поскорее увезти отсюда Алианну.

— Светлейший лорд, в знак обретения полных супружеских прав можете поцеловать супругу.

Тонкие пальцы девушки дрогнули в его ладони. Рэй порывисто развернул ее к себе, откинул нелепое покрывало, скрывающее лицо, нагнулся…

И потерялся.

В ее взгляде. В запахе, который, оставаясь прежним, вдруг приобрел особую нотку. Ни с чем не сравнимую, сводящую с ума. А потом Рэйнард коснулся ее губ — нежных, упоительно сладких — и понял, что до этого не жил. Всего лишь существовал…

Окончание церемонии, арка невинности, полыхнувшая белым, люди вокруг, их слова, пожелания — все это уже не имело значения, мешало, раздражало. Больше всего на свете ему хотелось закрыть ото всех свою женщину, спрятать от чужих взглядов, пристальных, жадных, увезти, провести настоящий обряд, остаться с ней наедине и…

Впрочем, простой разговор с ней тоже доставлял удовольствие. Ему нравилось, как она возражает, спорит, как недовольно морщит нос и прикусывает губу. Нравилось поддразнивать ее, провоцировать. И совершенно не понравилось, когда она вдруг вспомнила о том, как должна вести себя приличная дама, и смиренно притихла.

Провидец, ожидавший их дома, благословил союз, и Рэйнард с трудом заставил себя оторваться от жены, уйти. Она воспитана в традициях королевств, напомнил он себе, и не поймет, если он сейчас останется. Рэй и так нарушил слишком много человеческих правил.

Жена… Его жена… Это слово неожиданным теплом отдавалось в сердце.

Он не собирался набрасываться на нее в первый же вечер, готов был ждать. Но Лиа не отстранилась, ответила на его прикосновения, ласки, поцелуи и сама потянулась к нему.

То, что случилось потом…

Рэйнард никогда не чувствовал и сотой доли того, что испытал в ту ночь. Ни с одной женщиной. Даже близко. Внутри словно полыхал огромный костер, обжигая веки, иссушая губы, туманя разум. И мужчина сгорал раз за разом, чтобы возродиться вновь и опять сгореть.

— Имани… Обещанная… — вырвалось само собой.

И пусть эти слова давно утратили первоначальный смысл, он верил. В тот миг верил в них как никогда.

Прежний мир исчез, чтобы уступить место новому. В котором рядом с ним теперь была его Лиа… Как ему тогда казалось — навсегда.

Он лишь ненадолго расстался с женой. А ведь знал, чувствовал, что нельзя отпускать ее от себя. Ни на мгновение. Огонь, вспыхнувший в груди прошлой ночью, продолжал пылать, горяча кровь, наполняя тело странной вибрацией, внушая непривычные мысли, эмоции, желания. Схватить… Унести… Запереть… Скрыть ото всех…

Моя!

Непреодолимо тянуло подчиниться этому беззвучному, но очень настойчивому внутреннему зову. Но Лиа ожидала его решения с такой надеждой, таким неподдельным, плохо скрываемым отчаянием во взгляде… Увидеться с матерью — естественное желание для любой новобрачной. И он согласился. Впрочем, ему и самому нужно было на время отлучиться: встретиться с агентами и связаться с Вагуа, вернее, с королем.

Дядя Тарам давно уговаривал Рэйнарда приехать в Плеф — арбитром в запутанном деле с тхеирцами.

— Ты начал эти мирные переговоры, племянник, так поступай последовательно, участвуй и дальше, — напоминал он почти каждый день. — А жену твою мы устроим со всеми полагающимися почестями, не беспокойся.

Горцы тоже вежливо, но непреклонно настаивали на кандидатуре лорда Нейта, доверяя ему и его слову.

Неделю назад… да что там неделю, еще вчера, до венчания, он склонен был принять предложение, но сейчас даже думать о нем не хотелось. Он откажет, постарается поскорее уладить все дела в Деиме и все-таки увезет жену домой. В свое… нет, теперь уже их имение.

Рэйнард отпустил Алианну к родителям, хотя все внутри сопротивлялось такому решению, словно он расставался с ней навсегда. Два часа. Всего два часа. Но и этого времени он выдержать не смог — поехал к Ярвудам раньше, как только освободился. Спешил, гнал коня, подстегиваемый нетерпением и глухой тоской, поселившейся в сердце.

Бросил поводья подбежавшему конюху, одним махом взлетел на второй этаж, ворвался в гостиную и… встретил там совсем другую женщину. Нет, это была Алианна, но что-то в ней безвозвратно погасло. Словно исчадья хаоса — те самые, из старых няниных сказок — успели забрать ее душу и унести с собой.

Та же фигура, лицо, голос, движения, запах… Да, запах остался прежним, но больше не манил, не волновал. И взгляд изменился. Пытливое, порой настороженное, а иногда почти детское любопытство, легкая ирония, скрытая так глубоко, что не сразу заметишь, временами откровенный вызов — все, что так будоражило, горячило его кровь, исчезло из глаз Алианны. Она поблекла, стихла и больше не смотрела открыто и прямо.