Жажда

Затем она всмотрелась в толпу плачущих девушек. О чем-то задумалась и, словно очнувшись, быстро окончила свое выступление:

— У меня будет просьба уважать родственников спортсмена и поменьше задавать им вопросов. Спасибо за внимание.

Саулина слегка пошатнулась. Из-за бессонной ночи и постоянной нервотрепки она плохо соображала. Проводив женщину взглядом, Нина подняла глаза на окна госпиталя, пытаясь угадать, какое именно ей нужно. В огромных стеклах здания отражалось серое небо, без туч и солнца. Такое же пустое и безнадежное, как сердце девушки в данный момент. Ей необходимо попасть внутрь. Оказаться рядом с ним. Знать, что он в порядке. Увидеть его собственными глазами и очень крепко обнять.

А в это время Николас Бендтнер вошел в палату футболиста сборной Уэльса и обалдел от количества подаренных ему цветов.

— О боже мой, — присвистнул Ник, глядя на бесконечное море букетов и корзин. — Словно в гримерке Дженнифер Лопес после концерта, — рассмеялся датчанин, рискнув разрядить обстановку.

Бледно-серое лицо Аарона произвело на датчанина неизгладимое впечатление. Ник попытался скрыть нахлынувшие на него эмоции за неудачной шуткой. В ответ валлиец повернул голову, безразлично взглянул на друга и кивнул.

— Если ты принес мне цветы, то я засуну тебе их в задницу, — прохрипел Аарон.

Поначалу Ник порадовался столь агрессивному ответу со стороны друга. Но после того, как датчанин продолжил болтать в привычном для себя темпе, он понял, что известного ему Аарона Рэмзи в комнате не было. Молодой человек, чья нога была загипсована и подвешена к какой-то странной металлической конструкции, больше не проронил ни слова. Его лицо не выражало никаких эмоций.

— Виски не хотите? Самое время выпить.

Ник вздрогнул и обернулся. Все это время на стуле позади него сидела пожилая женщина с книгой в руках. Старушка приподнялась и протянула руку высокому блондину. Бендтнер поспешил ей навстречу.

— Я его бабушка, — поправила она очки в слишком модной и современной для столь преклонного возраста оправе.

Взглянув на мелькнувшую обложку книги в руках женщины, Ник задумался и поморщился. Сначала Бендтнер не поверил своим глазам, увидев знакомую картинку. Но затем, заметив любопытный взгляд футболиста, женщина перевернула роман. Датчанин без труда узнал переплет «Пятидесяти оттенков серого» и едва сдержал смешок.

— Занятное чтиво, только скучновато местами, — пожала плечами бабуля.

— Родители приставили ее ко мне на тот случай, если вдруг я решу покончить с собой, — каким-то чужим, неузнаваемым голосом произнес Аарон, сверля глазами потолок.

Бендтнер снова обернулся.

— Ты бы хоть телевизор включил. Говорят, у них тут куча каналов, — обратился к другу датчанин.

Бабуля потянула его за руку:

— Не надо. Это пройдет. Он сильный мальчик. Давай лучше выпьем по крышечке, — потрясла она перед футболистом маленькой золотистой фляжкой, инкрустированной сверкающими камнями.

— Спасибо за заманчивое предложение, но у меня режим, — грустно улыбнулся Ник и подошел к окну напротив кровати.

Один из букетов, принесённых футболисту, был не слишком глубоко всунут в простую квадратную стеклянную вазу и грозил перевернуться.

— Да, и на тренировку скоро, — поправил Бендтнер цветы и взглянул на улицу.

В нескольких метрах от ограждения больницы на спинке деревянной лавки сидела Нина. Девушка держала в руках пластиковый стаканчик. Над горячим напитком подымалась небольшое облако пара. Поежившись, русская сделала глоток. Было так странно видеть ее на улице, среди всех этих сумасшедших фанатов в красных майках Арсенала, с плакатами в поддержку футболиста.

— Слушай, брат, тут такое дело, — аккуратно начал Ник, зная, что между ребятами не все гладко, — там Нина, она давно ждет возможности увидеть тебя.

Аарон тут же взглянул на друга, но промолчал. Затем валлиец отвернулся.

— Там довольно холодно, и мне кажется, что ты мог бы пустить ее. Я не знаю, что именно у вас произошло, но ведь это даже не по-людски как-то…

— Мне не нужна ее жалость. Понятия не имею, зачем она сегодня приехала, — огрызнулся Рэмзи.

Ник подошел к кровати друга и пододвинул стул ближе. Датчанин сел, скрестил пальцы рук и оперся локтями о свои колени.

— Аарон, она приехала не сегодня. Когда вчера вечером мы закончили играть, я вернулся в раздевалку и просто опупел от того количества неотвеченных вызовов от Нины, что нашел у себя в телефоне. Я стал ей что-то рассказывать, но она не хотела слушать, а только рыдала и умоляла сказать, в какую именно клинику тебя повезли. Она все время была здесь.

Рэмзи продолжал играть в молчанку. Казалось, не один мускул не дрогнул на его серовато-коричневом лице. Ник понимал, что другу сейчас и так хреново. И дело даже не в физической боли. С этим врачи, безусловно, справились. Проблема была в том, что для любого спортсмена их уровня это могло оказаться концом жизни. Датчанин не посмел настаивать. Он по-дружески потрепал Аарона по плечу и встал.

— Ладно, я приду завтра, крепись. Я понимаю тебя, друг.